Око Силы. Трилогия. 1937 -1938 годы
Шрифт:
Вокруг ничего не изменилось, разве что стало чуть светлее. Тьма сменилась серым туманом, сквозь который начал пробиваться странный мерцающий огонь. Юрий не терял сознания, но все, окружавшее его, становилось все менее реальным, словно растворяясь в подступившем тумане. На миг мозг пронзила яркая вспышка, и Орловский вновь увидел камеру, но уже сверху. Нары, неподвижное тело – и черные фигуры, обступившие того, кто ушел из-под их власти. Свет становился сильнее, Юрий услышал легкий шум текущей воды...
...Он еще успел удивиться, но Тот, Кто вел его в неизвестность, погасил сознание – сразу и навсегда.
Глава 12.
Сергей Пустельга не верил в привидения. Значит, версий могло быть две. Первая, самая неприятная – он и в самом деле спятил. А вот вторая...
...Мерзавцу и дураку Рыскулю подкидывают документы на Лапину, Микаэля просят помочь, он проговаривается, случайно или намеренно, затем Волков предлагает поспособствовать... Далее годились оба варианта. Либо Пустельга пытается использовать компромат в тех же целях, что и Рыскуль, и тогда его можно привлечь за использование служебного положения и шантаж. Либо... Либо то, что случилось на самом деле – Сергей оказался слишком щепетилен и недоверчив. И вот, девушка убита, а Пустельга завяз по уши. Именно он был в кабинете Рыскуля, когда тот отдавал документы, с ним – при свидетелях! – Лапина говорила по телефону, к нему девушка заходила в гости...
Оставалось вычислить автора этой затеи. Рыскуль? Или... «Товарищ Псевдоним»? Иванов помнил ночь на Донском и решил закрыть Сергею рот? Забить глотку землей?
Итак, несчастная актриса лежала в морге, бригада с Петровки искала убийцу, а Пустельга был вынужден сидеть и ждать, пока с ним придут разбираться.
Ждать было противно. Более того, ожидать удара – худшая тактика, Сергей помнил это еще по дракам на харьковских базарах. Значит?
Пустельга усадил Ахилло за недорисованную схему, понаблюдал, как старательный Прохор уснащает карту черными пуговицами, а затем ненадолго отлучился в соседний кабинет. Через минуту он вернулся, а еще через пять – зазвонил телефон. Сергей взял трубку, помолчал, а затем отчеканил: «Да... Да! Так точно! Выезжаю!»
...Фокус старый и простой. Звонил лейтенант из соседнего отдела – естественно, по просьбе Пустельги. Теперь оставалось сослаться на срочный приказ руководства, передать командование Михаилу и незаметно выскользнуть из Управления. В этот день Сергей был в штатском, что еще более облегчало дело.
Машину он вызывать не стал и пошел на Петровку пешком. Остальное было столь же просто. Удостоверение сотрудника Большого Дома действовало безотказно, и уже через полчаса Пустельга беседовал с пожилым следователем, который вел дело о похищении и убийстве гражданки Лапиной Веры Анатольевны.
Нельзя сказать, что вмешательство соседнего учреждения обрадовало работника Петровки. Но спорить с Большим Домом он не стал, и вскоре Сергей знал все подробности. Итак, поиски Лапиной не дали результатов, следствие уже решило, что актриса покинула Столицу, когда внезапно на Петровку позвонил сторож с Головинского кладбища. За три дня до этого он заметил какую-то странную возню возле одной из свежих могил. Два дня он сомневался, стоит ли ввязываться, но в конце концов решил заявить...
...Тело Лапиной лежало под гробом какого-то профессора, завернутое в старый, пропитанный маслом и бензином брезент. На девушке был плащ, очевидно тот, что запомнился Сергею. Ни денег, ни документов не оказалось, зато в кармане плаща лежал ключ. Лицо убитой было в крови, кровь запеклась
на шее, но платье почему-то осталось чистым....От чьей двери этот ключ, Пустельга не усомнился ни на миг.
Вскоре Сергей был уже в следственном морге. Врач-эксперт оказался пожилым желчным субъектом в очках с толстыми стеклами, вдобавок беспрестанно курившим дешевые папиросы. Разговаривать с незваным гостем он отказался наотрез. Пришлось достать удостоверение. Глаза за толстыми стеклами нервно моргнули.
– Слушаю вас... гражданин... товарищ Пустельга!
Врач Сергею не понравился, поэтому он решил сразу овладеть положением.
– Нет, доктор, это я буду вас слушать!
Лицо врача стало белым – под цвет халата.
– Отвечать на мои вопросы вы должны четко, ясно и правдиво...
Врач моргнул, наверняка решив, что Сергей пришел по его душу. Не иначе, из «бывших», перепуганный на всю жизнь.
– Так вы готовы сотрудничать с Главным Управлением НКВД?
– Д-да... Спрашивайте...
Сергей усадил врача за столик в его маленьком кабинете, прикрыл дверь.
– Меня интересуют данные экспертизы по делу гражданки Лапиной...
Теперь в глазах эксперта плавало удивление:
– Так вы по этому поводу? Я-то думал... Извините, можно закурю?..
После третьей затяжки ему полегчало. Из ящика стола появилась небольшая папка.
– Понимаете, товарищ старший лейтенант, я еще только начал. Картина очень непростая...
– Но это убийство?
Врач постепенно оттаивал. Теперь он мог позволить себе легкую, слегка снисходительную улыбку.
– Вы... прошу прощения, трупов не боитесь? Тогда пройдемте...
Трупов Пустельга не боялся, но в морге бывать не любил. Особенно в таком, огромном, мрачном и необыкновенно холодном. В большом пустом зале под светом мощных ламп стояли обитые светлым металлом столы. На некоторых виднелись покрытые простынями тела. Сергея невольно передернуло.
– Вот-с...
Нужный стол оказался вторым от входа. Врач привычным жестом отдернул простыню...
...Вера Лапина была мертва – и мертва давно. В электрическом свете кожа казалась желтой, на обезображенном гримасой лице застыло странное выражение – не ужаса, как можно было ожидать, а бешеной, нечеловеческой ненависти. Полуоткрытый рот кривился жуткой усмешкой, белели ровные, без единой щербинки, зубы. Она плохо умерла – та, что хотела сыграть Изольду.
– В общем, так, – врач явно вошел в привычную профессиональную колею и давал пояснения спокойно, даже с некоторой гордостью. – Смерть наступила дней шесть – семь назад. Но разложение незаметно, вероятно, труп держали в холодном месте...
Стоп! Но ведь еще этой ночью...
– Доктор, а вы допускаете, что ее убили совсем недавно?
Пожатие плеч, ироничный взгляд:
– Допустить можно все, что угодно, молодой человек... Простите – товарищ старший лейтенант...
– Сергей, – представился Пустельга.
– Арнольд Феодосиевич, очень приятно, – по лицу эксперта промелькнуло нечто вроде улыбки. – Нет, Сергей, шесть, а то и семь, дней, я вам гарантирую...
Но этого не могло быть! Может, близнецы, двойники... Однако Сергей понимал: вчера у него была именно она – та, что лежала сейчас под беспощадным светом ламп...
– Арнольд Феодосиевич, могли ли преступники сделать так, чтобы эксперты неправильно определили время смерти?
– Когда она, по-вашему, умерла?
– Сегодня утром...