Око Судии

Бескрайнее огненное озеро мерцало сверкающим блюдом на дне огромной пещеры, изрытом неровностями, как сердцевина трухлявого дерева. Базальтовые лица в вышине окутывал жар; их почерневшие поверхности окаймлял красный, как бычья кровь, отблеск. Там, где камень низко склонился к раскаленной поверхности, в многочисленных гротах огонь стекал со стен потоками. Горячий воздух вздымался над колышущимися волнами. Всплески огня распространяли вокруг себя сияние высотой с неприступные башни Момемна.

Они и впрямь забежали слишком далеко и слишком глубоко. Они миновали оболочку Мира, войдя во внешние пределы Ада. Другого объяснения нет…

Не потерявшиеся — проклятые.

Лорд Косотер ждал их на первой лестничной площадке, по-прежнему держа в руке обнаженный меч. Мимара посмотрела на верхний пролет лестницы, куда был устремлен взгляд Капитана. Толпы шранков разливались по уступу, на котором всего несколько мгновений назад находился отряд, и беззастенчиво рубили друг друга, чтобы просочиться на узкую лестницу. Из-под низко нависающих глыб видно было, как из туннеля, как из рога, высыпаются новые и новые сотни шранков. Их белые лица порозовели от адского зарева. Вперед протиснулся первый из башрагов. Рев пещеры сливался с их пронзительными криками, добавлял к их какофонии свои громовые звуки.

Поза Капитана говорила сама за себя. Избавления не будет. Осталась только смерть и безжалостное возмездие.

Здесь стояли насмерть Шкуродеры.

— Мы все знали, что этим кончится! — кричал и хихикал Сарл. Рана у него на щеке кровоточила и ухмылялась кровавым ртом. — Ад и голые! Ад и шранки, ребятки!

Ахкеймиона сгрузили на ступеньки сразу под лестничной площадкой. Те, кто не побросал щитов, образовали новый строй, пять человек в шеренгу, протянувшийся от стены пещеры до обвалившегося края площадки. Шранки ринулись к ним с перекошенными от злобы и неутолимого голода мордами. Несколько голых свалились за край лестницы, унося свой крик вниз, в пелену огня.

Лорд Косотер схватил Мимару за плечо свободной рукой.

— Разбуди его, девочка! — приказал он, не спуская глаз с дикой размахивающей руками лавы, которая вот-вот должна была обрушиться на них. Он не стал договаривать фразы: разбуди волшебника, иначе мы погибли.

Мимара присела на корточки рядом с Ахкеймионом. Струпья соли отвалились, и кровь лила по ободранной коже щеки, но колдун снова провалился в забытье. Жара изматывала, и в какой-то момент голова закружилась так, что Мимара чуть не упала навзничь — и упала бы, если бы неожиданно ее не схватил за руку сам Ахкеймион.

Она изумленно посмотрела на него. Испуганная радость ожгла и тотчас же погасла от его безумного взгляда.

Трясущиеся губы натужно задвигались.

— Эсми? — воскликнул он.

— Акка! Шранки идут… Только ты можешь нас спасти!

— Разве ты не видишь, женщина? Он — дунианин! Он пробуждает нас лишь для того, чтобы погрузить в еще более глубокий сон! Он заставляет нас любить!

— Акка! Послушай меня!

— Происхождение! Наши корни выдают истину! — Его лицо исказила ярость, настолько злобная, что Мимаре стало неловко за него, несмотря на охватившую ее панику. — Я докажу тебе! — прорычал он.

Мимара цепенела, постепенно понимая…

— Акка.

Послышалось звериное тявканье. Голова сама повернулась назад.

— Подвинься! — пророкотал Поквас, протискиваясь между своими товарищами, чтобы встать в первых рядах. Идущие вверх ступени превратились в мешанину машущих клинков и визжащих морд. Твари карабкались вниз, как изголодавшиеся обезьяны. Те из них, что шли первыми, спрыгнули, не дойдя нескольких ступеней до чернокожего охотника, и обрушились на него сверху. Его огромная кривая сабля описала круг, и начался грозный танец. Тело и меч двигались в безупречной гармонии друг с другом. Ржавые клинки разлетались вдребезги. Раскалывались грубые щиты. Отлетали отрубленные конечности. Танцор меча не убивал — он собирал смертельную жатву, голося на своем странном зеумском языке. Кровь брызгала на потрескавшиеся стены, пачкала ступени, струями стекала через край вниз.

Мимара стояла над волшебником, одной ногой на площадке, а второй — на две ступеньки ниже. Бельчонка она выхватила из ножен и воздела селевкаранскую сталь высоко над головой, так что клинок кипел в адском зареве.

Она — Анасуримбор Мимара, блудница с малых лет и имперская принцесса. Умрет она, сражаясь и в ярости, будь то в Киль-Ауджасе или у врат преисподней.

— Мои сновидения указывают мне путь! — ревел у ее ног потерявший рассудок волшебник. Он возился на камне, силясь приподняться. — Я выслежу его, Эсми! Я пройду за ним до чрева его матери!

Поквас удержал опускающийся по лестнице поток на одиннадцать невероятных секунд. Передние шранки впали в панику, в ужасе попытались отодвинуться назад, но наседающая сверху толпа толкала их вниз по залитым кровью ступеням, под мелькающую арку зеумского клинка. Перед танцором меча наваливались трупы, скользящие по площадке, как сваленная в кучу рыба.

А потом полетели черные копья…

Один из галеотских охотников погиб на месте — копье попало ему в ключицу и повалило на спину. Он перевалился через волшебника, прокатился вниз на десяток ступеней и сорвался за край лестницы. Два копья пронзили пространство справа и слева от остолбеневшей Мимары, разрывая воздух, как марлю. Одно Поквас отбил мечом, отправив за край лестницы. Но второе сбило с него шлем. Поквас повалился замертво к ногам своих товарищей-Шкуродеров.

Шранки наседали.

Рыча, охотники вжались в щиты и рубили, громили, разили нападавших, взимали свою смертельную дань. Покваса умудрились оттащить. Лорд Косотер проткнул мечом взбесившегося голого и превратил его морду в сплошную кровавую массу. Упираясь скользящими сапогами, Мимара старалась удержать толпу. Ей даже удалось задеть пару голых, ткнув Бельчонком в чащу переплетенных рук, крепко сжимающих оружие. Но, подняв глаза, она увидела бессчетную дикую орду, которая наваливалась на них. В давке то один, то другой шранк срывался за край. Кто-то даже пополз сверху по ярящейся массе своих собратьев. Вперед выдвинулся один из башрагов, чью уродливую грудь продолбила пустота Хоры. Обезумевшая гора росла все выше и выше, поднимаясь по стене пещеры к вершине лестницы, к террасе…

Оттуда, прямо в воздух над разрушенным амфитеатром, шагнул Клирик, ярко светясь на фоне рубиново-черного парапета. Нечеловек повернулся и по воздуху пошел к ним навстречу. Его колдовская песнь поднималась надо всем шумом и лязгом, как кровь, вытекающая из тела самого мира. Сверкающие линии пролегли через открытые пространства, равномерно падали вдоль забитой людьми и шранками лестницы. Одна дуга рождала другую, перепрыгивая с одного визжащего шранка на другого, множась под воздействием силы и накала мистического голоса Клирика. Сам он остановился, неподвижно повис над горящим озером и простер в стороны руки. Его глаза и рот сверкали, как звезды. Раскаленные добела трещины. Причудливые отблески света. Шкуродеры уже не отступали вниз, а прорубали себе дорогу вперед. На лестнице над ними метались и горели враги, опутанные слепящей паутиной, яркими геометрическими линиями.

Звериные крики иглами впивались в уши.

«Ишрой…»

Лорд Косотер орал им, чтобы бежали, но на второй площадке Мимара остановилась. Верхние ступени были завалены дымящейся массой тел шранков. Но два башрага остались невредимы — те, что несли на себе Хоры. Они навалили горой обожженные трупы, загородившись ими от Клирика. Трое сорвались и, вращаясь, как летящие топоры, полетели в бурлящий внизу котел. Четвертый угодил в квуйское заклинание нечеловека, почти непроницаемое для взгляда. Тело его задымилось и, оставляя дорожку горящей грязи, соскользнуло прочь, вниз, в испепеляющее свечение.