Окончательная синхронизация

Один раз правда душа дрогнула. Алексей шагнул вперед и исчез, словно растворился в воздухе. Эвелина шагнула за ним без промедления, а я застыл, как изваяние. Страшно, аж жуть. Может там уже нет никого, может их уже пожрала очередная инопланетная зверушка, разложившая свою невидимую утробу на тропе. Сейчас я дерну за веревку и она вернется ко мне обгрызенным концом. Ан нет, веревка натянулась и дернулась два раза, словно приглашая — давай скорей, ты на третье пойдешь!

— Ты чего застыл, шагай давай! — раздался голос куратора у меня за спиной.

Я резко обернулся и обомлел — Алексей и половинка Эвы стояли у меня за спиной. Эва стояла полуотвернувшись и что-то дергала невидимое. С каждым ее рывком дергалась привязанная ко мне веревка.

— Так мне туда? — тупо моргая глазами, я указал в их сторону.

— Да, туда, только через туда, куда веревка идет, тут другой дороги нет.

— Понял, — также тупо кивнул я, хотя ничего не понял. Почему туда, если они там? Послушно шагнул вслед за веревкой, со страхом наблюдая, как исчезают мои руки, шагнувшие вперед ботинки и… внезапно передо мной появляется Эва, скептически глядящая на меня.

— Про искривленное пространство никогда не слыхал? — съязвила она.

— Неа, — честно ответил я. Ну не знаю, что это за штуковина такая, не проходили мы такое в школе, так что мне теперь краснеть из-за этого. И, вообще, кто только что чуть в обморок не упал, когда первое чудо увидел? Тоже мне старожил-следопыт!

— Не ссорьтесь, чует мое сердце, тут еще похлеще могут сюрпризы отыскаться. Может я про такие и не в курсе. — Он задумчиво почесал в затылке, — Каждый день что-то новое появляется, а переподготовка у нас один раз в полгода.

— Так вас что готовят к таким вот сюрпризам? — с прежней недоверчивостью спросила Эва.

— Ко всяким готовят, потому что смертники мы, — просто, как о само собой разумеющемся, сообщил Алексей.

— Как это… смертники? — оторопела Эва.

— Очень просто — дан приказ, его нужно исполнить. Вернешься — молодец, получишь следующий приказ. Не вернешься, пошлют следующего. Очень все просто.

— Как же вы на такое согласились? Это же фашизм какой-то получается, вы же камикадзе буквально, так ведь нельзя, не по-людски! — возмутилась Эва.

— Тебе напомнить или сама вспомнишь, как по-людски обращаются с отработанным человеческим материалом? — жестко спросил Алексей, глядя на Эву в упор. — Нет такого понятия «по-людски», есть объективная необходимость. Если не ты это сделаешь, значит пойдет другой, не такой подготовленный, не такой опытный и, может быть, его убьют. На кого грех ляжет? На того, кто послал или того, кто отказался?

— Н-н-не знаю, — Эва смотрела жалобно, словно прося прощения за неуместный словесный выпад.

— Эх, мальчики-девочки, дай бог нам добраться до Парижа, а там и помереть можно. При условии, что задание выполним, — Алексей вздохнул, — знать бы еще, в чем оно заключается то задание. Премся как бараны в пасть тигру, без малейшего разумения.

— Нам бы хоть куда-нибудь выбраться, а там видно будет. И про задание и про Париж. Давайте дальше топать, поскорей бы из этой чертовой зоны выбраться, чтоб ей пусто было.

— Напрасно ты, Сеня, зону ругаешь.

— Как это? Что же мне ее хвалить что ли, по-вашему?

— Хвалить, может, и нет нужды, а за помощь поблагодарить можно. Какой дурак в нее сунется, чтобы нас искать, они же уверены, что здесь выжить нельзя.

— Мне почему то тоже в это верится, — помрачнев, буркнула Эва.

— В общем так, — Алексей выглядел весьма раздраженным, — еще раз повторю и на этом баста: зона опасна, но у нее есть свои правила. Все, что ее населяет, просто живность, хищная живность, но тупая и обладающая довольно примитивными рефлексами. Почувствовало движение, давление, тепло — сожмись, схвати, сожри. Прочие радости зоны, типа искривлений и аномалий, всего лишь физические парадоксы. Они могут нас слегка напугать, но при разумной осторожности ничего с нами не случится.

— Ага, не случится, — резко возразил я, — шагнешь вот так в ваше искривление и выйдешь где-нибудь над пропастью.

— Сеня, я соглашусь с Эвелиной, что ты дундук. А зачем я по-твоему палкой перед собой все пробую? Сослепу что ли?

— А-а-а, — мне стало неловко за собственную трусость, — так я же… ну в смысле… короче, чего стоим то? Идем, раз уж все по правилам, по понятиям… точно зона какая-то.

Мы тронулись в путь в полном молчании. Я просто ступал следом за Эвой, апатично озираясь по сторонам. Жутковатое местечко, о таком приятно в кино посмотреть, в книжке почитать, но самому бродить весьма неприятно. Каждый клочок твоей памяти дрожит и кричит — не может такого быть! Не может зеленая лужайка в один момент стать пожирающей пастью. Не может деревце нарядное, березка молоденькая вцепиться в тебя и притянуть своими веточками тоненькими, словно тросами стальными к стволу-кровопийце. Не бывает такого, чтобы тропка сама собой под ногами петлять начинала и вела не туда, куда глаза глядят, а прямиком к болоту-людоеду. Слишком много всего такого, чего быть не может для нормального человека, в одном месте собралось.

Я продолжал предаваться своим грустным мыслям, пока мои соратники пробивали дорогу. Как же так получается, что в одном и том же мире живут и практически не соприкасаются коммунально-бытовые страсти и мир ужасных горгулий? Мы привыкли считать их сказками, не веря, что в сказке намек есть на самую, что ни на есть правду. Не верим мы в религию и сказки всякие, вот такие мы атеисты-материалисты. И получается, что с тем неверием выплескиваем из корыта младенца, в котором самая, что ни на есть, неприкрытая правда скрывалась.

Отмахиваемся от бабкиных россказней про леших и домовых. Смеемся над дедовскими страхами про лупоглазых водяных и хвостатых русалок, завлекающих доверчивого путника под прохладную озерную гладь. одпрохладную мовых, смеемся над дедовскими страхами про лупоглазых водяных и хвостатых русалок, завлекающих доверчивого путника Радуемся, что можем вдосталь колбасы по два двадцать купить, да билеты на футбол достать. Живем в своем мире, отринув сказки, и хорошо нам. Может это и правильно.

— Стоп! — негромкий окрик Алексея меня застал врасплох.

— Вышли? — с тайной надеждой спросил я, разобравшись наконец, что мы стоим на месте.

— Не совсем, но шанс есть, — Алексей смотрел прямо перед собой на… аккуратненькую избушку.

Сами собой в голову пришли слова про курьи ножки и «повернись ко мне передом, а к лесу задом». Еще одна невозможная вещь, хотя и совершенно человеческая. На опушке в окружении березок-людоедок стояла обычная избушка, с крыльцом, дверью и окошками, забранными совершенно обычным стеклом. Неподалеку от избушки крутился ветряк-генератор. На крыше избушки красовалась спутниковая антенна, которая меня совершенно добила. Я все готов понять — леших, чертей, Бабу Ягу с Кащеем Бессмертным, но чтобы в глуши, в тайге, посреди Зоны кто-то жил припеваючи и телевизор по спутнику смотрел! В голове не укладывается.