Октавия

– Кажется, я немного навеселе, - призналась она.

– Хорошо, - сказал Матт и круто повернул к ближайшему магазину.

Она с изумлением смотрела, как он перебирает на прилавке бикини.

– Если это для Кейбл, - заметила она, - то вон то красное будет смотреться отлично.

– Не для Кейбл.
– сказал он, препровождая ее в одну из примерочных, - а для тебя.

– Ой, мне не подойдет! Я слишком толстая.

– Мне лучше знать, - заявил Матт, вручив ей бледно-голубое бикини и задернув за ней занавеску.

?О, черт!?
– подумала про себя Имоджин, слегка икнув.

Надев бикини и посмотрев в зеркало, она раскрыла от удивления рот. Если не считать груди, которая так и осталась белой, то перед ней стояла, улыбаясь, одна из тех красивых блондинок с развитыми формами, что прохаживались по пляжу в Пор-ле-Пене. Да она ли это? Имоджин взвизгнула от удовольствия.

Матт отодвинул занавеску и присвистнул.

– Для начала недурно.

– Но я из него практически вываливаюсь.

– Здесь некрасиво, - заметил он и неспешно провел рукой по ее груди, - сюда придется что-нибудь добавить. Примерь вот это.

Все, что он ей предложил - платья, брюки, рубашки, пляжные сарафаны - было светло-зеленых, голубых и розовых тонов и рассчитано на то, чтобы устранить последние признаки красноты ее загара.

Динамики разносили по залу старые популярные мелодии. ?Ты слишком хороша, чтобы поверить, что это не сон. Я не могу оторвать от тебя глаз…?
– пел Энди Уильямс.

– Слушайся каждого моего слова, - сказал ей Матт все тем же чуть насмешливым тоном. И снова она прочла в его взгляде одобрение и что-то еще, от чего сердце забилось чаще.

– Matthieu, mon vieux!

– Antoine, mon brave!
– послышался поток французских восклицаний.

Имоджин отвела в сторону занавеску и увидела Матта, взахлеб болтающего с самым противным на вид французом, какого ей доводилось видеть. На нем был безупречно сшитый костюм из блестящей желтой ткани в елочку, серая рубашка и продетая в петлицу зеленая гвоздика. На пальцах сверкали кольца, в ушах - золотые серьги. Он источал запах духов, курил большую сигару, и хотя у него было молодое и смуглое, как у цыгана, лицо, волосы были почти совсем седые.

Его черные глаза вдруг загорелись при взгляде на Имоджин.

– Она с тобой, Матье? Какая красивая девушка!

– Ее зовут Имоджин, - сказал Матт.

– Красиво, - пробормотал Антуан, указывая пальцем на зеленое платье Имоджин.
– Вы, мадемуазель, похожи на лужайку. Вы мне позволите когда-нибудь на вас поваляться?

– Имоджин, малышка, - вздохнул Матт.
– Боюсь, что должен представить тебе Антуана Делатура, плейбоя всего западного мира. В промежутках между загулами он снимает фильмы.

– Мы с ним старые друзья, вместе были в Оксфорде, - сообщил Антуан. Он бегло говорил по-английски с сильным йоркширским акцентом.

– Моя нянька была из Йоркшира, - объяснил он Имоджин.
– Она научила меня английскому и много чему еще. После нее я питаю ten-dresse к йоркширским девушкам.

– Держи от нее руки подальше, - предупредил его Матт.
– Я тебе ее одолжить не могу. Мне самому дали ее только на день. Скажи, ты знаешь что-нибудь про Браганци?

– Видел его как-то раз в Марселе, - сказал Антуан.
– И герцогиню. Какая красивая женщина!

– Как мне с ним встретиться?
– спросил Матт.

– Никак. Его дом - как крепость.

В этот момент через помещение проплыла, покачиваясь, рыжеволосая фигура со стопкой шелковых рубашек. У нее были такие массивные пропорции, что против нее Имоджин почувствовала себя тростинкой.

– Это Мими, - сказал Антуан, - хорошая девушка, но не говорит по-английски.

Он передал ей свой бумажник, и, обольстительно ему улыбнувшись, она поплыла к кассе.

– Поглядите на эти бедра, - вздохнул Антуан.
– Но я всегда предпочитаю количество качеству. Отец у нее крупнейший производитель биде во Франции. Он финансирует мой следующий фильм.

– О чем он?
– спросила Имоджин, думая, куда это пропал Матт.

– История про Ганнибала в Альпах. Мы вывозим из Африки сотню слонов. У Мими будет небольшая роль рабыни Ганнибала.

– Она будет великолепна, - сказала Имоджин.

Появился Матт и вручил ей битком набитую дорожную сумку. Она заглянула внутрь и ужаснулась.

– Но, Матт, я не могу. Я думала, мы просто дурачились. Эти вещи стоят целого состояния. Я не могу принять от тебя такой подарок!

– Это как посмотреть, - сказал Матт.
– Считай, что это подношение от казино Пол-ле-Пена. Пошли, там нас ждет Антуан, - добавил он прежде чем она успела что-нибудь еще возразить.

На улице в окружении зевак стоял огромный бледно-розовый ?роллс-ройс? с дымчатыми стеклами. В глубине кабины Мими, два датских дога и козел смотрели телевизор.

Высокий лоснящийся негр в белом костюме открыл перед Антуаном дверцу.

– Это Ребл, - сказал Антуан, - мой телохранитель и друг. Я хочу, чтобы он сыграл в моем фильме Цезаря. Но он заявил, что играть белых диктаторов - это против принципов Черной Силы. Сегодня вечером мы заедем в Пор-ле-Пен. Au revoir, mes petites, - И он присоединился к Мими и зверинцу.

– У него, конечно, есть стиль, - с некоторой все же ухмылкой сказала Имоджин, когда позднее они с Маттом растянулись на песке.
– Эти седые волосы и такое молодое лицо, я имею в виду.

– Они у него покрашены, - сказал Матт, - Тебе может показаться смешным, но он просто теряет рассудок, когда дело касается женщин. Ты бы посмотрела на него в Оксфорде, как он их там сражал своими часами от Картье и смокингами с зелеными отворотами. В те времена любая девушка, знающая себе цену, должна была пройти воспитание у Роудина, леди Маргарет Холл и Антуана Делатура. Так что имей это в виду.

Хотя все девушки на пляже загорали в купальниках без верха, Имоджин чуть не подпрыгнула, когда почувствовала, как пальцы Матта притронулись к застежке ее бикини.

– Нет, я не могу, - выпалила она.

– Перестань, - сказал Матт.
– Повернись, я тебя намажу.

Имоджин закрыла глаза и повернулась лицом к горячему солнцу, которое ослепило ее. Она поспешно прикрыла грудь, сложив руки.

– А ну-ка, - сказал Матт.
– Дай я на тебя посмотрю.

– Он, пожалуйста, не надо, - пробормотала Имоджин, - я такая страшная.