Октавия

– Тогда почему он пошел на то, чтобы взять меня с собой в отпуск?

– Думаю, по нескольким причинам. Потому, что ты очень хороша собой, потому, что у него наклонности пресытившегося мужчины, а ты отличаешься от тех, с кем он обычно имеет дело. Потому, что он не смог сделать тебя в Йоркшире, а он любит всегда доводить дело до конца. И, наконец, потому, что тогда он еще не видел Кейбл.

– Какие у меня в сравнении с ней могут быть шансы?
– вздохнула Имоджин.

– Он тебе все еще нужен после всего, что ты услышала?

Имоджин жалобно кивнула.

– Я старая дева.

– Об этом я догадывался, - сказал Матт, вздохнув.
– Итак, нам надо будет вернуть его тебе, согласна?

Они подошли к двери ее номера. Он взял у нее ключ и открыл дверь.

– А теперь, малышка, первое тебе задание. Не плакать всю ночь. От этого ты только к утру становишься некрасивой. Ну а если ты все еще не можешь успокоиться из-за выражения ?лиловая раскаряка Броклхерст?, то запомни, что настоящее имя Кейбл Инид Сагден.

Он улыбнулся, дотронулся рукой до ее щеки и вышел. Имоджин разделась и легла. Несколько минут она лежала при лунном свете. Смешное имя Инид. Она хихикнула, потом мысли ее вернулись к Матту.

Кажется, это Джейн Остин сказала, что дружба - наилучший бальзам против боли отвергнутой любви? Она встала, заперла дверь и крепко заснула.

***

Проснулась она после десяти часов. На набережной она увидела Матта, который, положив свои длинные ноги на столик и окружив себя газетами, пил перно.

– У тебя появляется загар. Жаль, что нельзя сделать первый глоток дважды, - сказал он, заказывая ей чашку кофе.

– Как обстановка?
– спросила она.

– Все решительно настроены урвать все от своего двухнедельного отпуска. Ивонн в своем обычном репертуаре, у Кейбл - очередная смена настроения - что именно сейчас - в точности не знаю. Они отправились кататься на водных лыжах.

– А ты не захотел?
– спросила Имоджин с беспокойством. Ничего хорошего в том, что Ники завладеет Кейбл, а Матт останется с его скучной подругой.

– После того моего представления на пароме? Ты, верно, шутишь? Мы с тобой совершим поездку по побережью.

День был превосходный. Мистраль убрался в свою берлогу. Воздух разрядился. Когда они ехали вдоль побережья, запах бензина смешивался с ароматом сосновой хвои. Она еще не вполне успокоилась после того случая с Ники, но решила не томить себя грустными размышлениями.

– Куда мы едем?
– спросила Имоджин.

– В Сен-Тропез.

О, Господи, воскликнула про себя Имоджин, когда ветер еще сильнее спутал ее волосы. А там каждая, наверное, выглядит как Брижит Бардо.

Матт оставил машину на набережной. В гавани на палубах яхт появлялись богачи в шелках от Гуччи, чтобы принять первое за день шампанское. Матт провел Имоджин через какую-то дверь, потом по лестнице в салон парикмахерской.

– Для начала сделаем что-нибудь с твоими волосами, - сказал он.

Имоджин в страхе отпрянула.

– Ой, не надо! Они все отрежут.

– Не отрежут, - заверил ее Матт и объяснил хорошенькой девушке в приемной, чего именно он от них хочет.

– Будет отлично смотреться, - ободряюще улыбнулся он Имоджин.
– Я зайду за тобой попозже.

– Il a beaucoup d’allure , - с легким вздохом сказала хорошенькая секретарша одной из ассистенток, которая кивком согласилась с этим, помогая Имоджин облачиться в розовый халат.

***

Вернувшись, Матт ее не узнал. Он окинул ее тем тяжелым, оценивающим сексуальным взглядом, который мужчины адресуют только очень привлекательным женщинам. Потом произнес ?О, Господи!?, и широкая улыбка расплылась по его лицу.

Волосы у нее падали на плечи гладкой завесой, разделенной спереди боковым пробором и соблазнительно прикрывавшей одни глаз.

– Очень славно, малышка, - сказал он, обходя ее кругом.
– Ты больше не похожа на судью Джеффриса, перебравшего портвейна.

Но выражение его глаз вовсе не соответствовало иронической интонации его голоса.

– Пойдем чего-нибудь перекусим, - сказал он, беря ее под руку.

Он провел ее через лабиринт переулков, пахнувших чесноком и изобиловавших кошками и сохнущим бельем, к небольшому и угрюмому на вид ресторану, заполненному рыбаками. Еда была великолепна.

Имоджин смотрела, как Матт неторопливо обдирает листья со своего артишока.

– Что значит ?beaucoup d’allure??
– спросила она.

Матт поднял глаза.

– ?Очень сексуальная внешность?. Откуда это?

Имоджин залилась румянцем.

– Просто я слышала, как кто-то про кого-то так сказал.

Как всегда, он вытягивал у нее признания, подобно тому, как солнце притягивает к себе цветы. Под его необыкновенно дружелюбным взглядом она уже вскоре рассказывала ему про дом викария, о своих братьях и сестрах, про то, как скверно чувствуешь себя в школе, когда ты толстая, и как трудно поладить с отцом. Он журналист, все время говорила она себе, он умеет задавать вопросы и слушать. У него есть подход к кому угодно. Но вдруг она заметила, что глаза у него скорее темно-зеленые, чем черные, а над правой бровью - небольшой шрам.

– Ты совсем не ешь, - сказал он, взяв одну из ее лангуст, окунув в майонез и засунув ей в рот.

– Я задумалась, чем они теперь там занимаются, - солгала она.

– Полагаю, на что-нибудь жалуются. Сегодня утром Ивонн поведала мне, что ?люди встречаются всякие?. Кому-нибудь следовало бы записать все ее высказывания и издать книгой, чтобы они не пропали для потомства.

Он заказан еще одну бутылку вина. Теперь на Имоджин пристально смотрели два рыбака. Она подумала, не попала ли у нее губная помада на зубы, и украдкой достала зеркальце.

– Они на тебя смотрят, - сказал Матт, усмехнувшись, - потому, что ты красива.

Мускусное тепло вина предательски пробиралось в ее тело. Она начинала испытывать блаженное состояние. Матт попросил счет. Имоджин достала кошелек.

– Пожалуйста, позволь мне заплатить.

– Это за мной, - сказал он, покачав головой.

Когда они вышли под палящее солнце, ее слегка закачало, и Матт взял ее под руку.

– Пошли, малышка, у нас еще есть дела.

Имоджин то и дело бросала взгляд на свое гладкое отражение в стеклах витрин. Богачи на своих яхтах и в своих шелках от Гуччи уже не вызывали в ней никакого страха. Она просто прогуливалась.