Октавия
Шрифт:
– Но вы своими глазами не видели, как он стрелял?
– упорствовал старший офицер.
Вероятность того, что они ей не поверят, была для нее нестерпима. Они вдруг показались ей точно такими же, как Рикардо и Эдуардо, которые хлестали ее по щекам, чтобы выбить из нее нужные им сведения.
– Здесь еще хуже, чем там, - выпалила она и, опустив на стол руки, заплакала.
– Мне это и в голову не могло прийти. Я просто не могла себе представить такого.
И тут вошел Ласло. Он был побрит, одет в чистую рубашку и выглядел таким же уверенным в себе, как прежде.
– Если вы от нее
– Все в порядке, милая, - сказал он, взяв Беллу за руку, - это надолго не затянется.
Мягко и тактично он расспросил у нее обо всем, что произошло утром.
– Ну и хватит, - сказал он, когда она закончила свой рассказ.
– Я только что видел сестру. Она чувствует себя не так уж плохо. Позже она будет вполне способна вам все рассказать, если вы проявите немного чуткости.
Офицер посмотрел на Ласло с неудовольствием и одновременно уважением и сказал:
– Хорошо, мистер Энрикес.
– Я бы хотел переговорить с мисс Паркинсон минуты две наедине, - продолжал Ласло, - потом вы сразу можете поместить ее в больницу.
Их провели в какую-то приемную, где был стол и два стула, от которых исходил запах мебельного лака, мела и страха. В горшке на подоконнике увядал какой-то цветок.
Сев, Белла сказала дрожащим голосом:
– Я не хочу в больницу. Я в полном порядке.
– Это только для обследования, и там ты сможешь отоспаться. Ненадолго, всего на день или на два, пока я не вернусь.
Она посмотрела на него с ужасом.
– Куда ты уезжаешь?
Он помолчал и сказал с непроницаемым видом.
– В Буэнос-Айрес.
– О, нет! Значит, они блефовали. Хуан еще не арестован.
– Пока нет. Но у меня есть на него все улики, и аргентинская полиция не упустит такого шанса. Так что мне будет оказано всяческое содействие.
– А что произошло со Стивом?
– спросила она и почувствовала, что краснеет.
– Его взяли, - бесстрастно сказал Ласло.
– Вчера при попытке выехать из страны.
– Он заговорил?
– Тут же все выложил.
Белла поморщилась. У этого поганца Стива даже не хватило духа постоять за своих негодяев-дружков.
– Они с Хуаном уже несколько месяцев планировали похищение Крисси.
– Значит, разыскать меня через объявления, прикинуться безумно влюбленным…
– Простая хитрость. Он в газетах прочитал про тебя и Руперта и затеял всю эту чепуху с объявлениями, чтобы усыпить твои подозрения. Он понял, что в нашем семействе чужаков не любят.
– Идеальный способ выйти на нас - через тебя.
Это у него получилось грубее, чем он того хотел.
– О, Господи, - Белла чувствовала себя уничтоженной.
– Значит, это все по моей вине.
– Разумеется, не значит, - раздраженно сказал Ласло.
Раздался стук, и в двери показалась голова полицейского.
– Вы пропустите этот рейс, мистер Энрикес, если не поспешите.
– Сейчас иду. Еще несколько секунд.
Голова скрылась. Белла безразлично смотрела на свои руки. На какой-то момент ей показалось, что и Ласло не знает, что сказать.
Напряжение
становилось невыносимым. Она почувствовала нестерпимое желание поплакать у него на груди, упросить его не улетать, но упорно продолжала смотреть на свои обкусанные ногти.– Белла, - сказал он мягко.
– Пожалуйста, погляди на меня.
– Я не могу, - выдавила она из себя.
Наступила еще одна томительная пауза. Он вздохнул и поднялся.
– Хорошо, я думаю, сейчас не стоит что-либо выяснять. Подождем. Роджер пока за тобой присмотрит. Отдыхай как можно больше. Я позвоню тебе из Буэнос-Айреса, как только у меня будет что сообщить.
– Ты будешь там осторожен?
– спросила она, все еще не глядя на него.
– Я постараюсь, - устало сказал он и ушел.
Белла почувствовала страшную опустошенность.
Глава двадцать четвертая
Они выпустили ее из больницы через двое суток. Врачи сказали, что у нее необыкновенно крепкая конституция. Если не считать того, что по ночам она то и дело просыпалась от кошмаров с наведенными на нее дулами автоматов, а днем беспрерывно думала о Ласло, она вполне оправилась от потрясения. На изнурительной пресс-конференции после ее выхода из больницы Роджер помогал ей с ответами.
Вопросы о самом похищении и плене у бандитов были довольно неприятными, но вскоре они перешли к ее личной жизни.
– Вы были помолвлены с Рупертом Энрикесом?
– спросил репортер из отдела сплетен в ?Дейли мейл?.
– Да.
– Но вы эту помолвку разорвали?
– упорствовал тот.
– Да.
– Почему?
– Потому что мы не подходим друг другу.
– Или потому, что вы больше подходите его кузену Ласло?
– Нет!
– сказала Белла, побагровев.
– Ласло пытался отвадить от вас своего кузена?
– Это не судебное заседание, - твердо сказал Роджер, - и я прошу вас прекратить задавать не относящиеся к делу вопросы.
Но журналисты упорно возвращались к вопросу о ее отношениях с Ласло, пока она наконец не потеряла терпение и не закричала:
– Вы можете прекратить эту травлю? Между мной и Ласло Энрикесом абсолютно ничего не было, и я больше не намерена отвечать на ваши дурацкие вопросы!
Роджеру Филду потребовался весь его такт, чтобы успокоить присутствующих.
?В состоянии сильного расстройства?
– так написали в свои блокноты журналисты, когда минуту спустя Белла вдруг встала и, разрыдавшись выбежала из зала.
– Я больше не выдержу, - простонала она.
– Больше и не потребуется, - сказал Роджер.
Пять минут спустя, выскользнув через боковую дверь, они с Роджером оказались в полицейской машине.
– Куда мы едем?
– спросила Белла.
– В одно убежище Ласло в Мэйд-Вейл. Он там скрывался после того, как тебя и Крисси похитили. Слишком многие, включая прессу, знают адрес его квартиры.
У входа их встретила Сабина - жена Роджера. Это была высокая, стройная брюнетка, и ее красота как в жизни, так и на фотографиях, стоящих на столе Роджера в театре, разбила надежды уже многих молодых актрис, которые мечтали прибрать Роджера к рукам. Она заключила Беллу в надушенные объятия.