Октябрь, который ноябрь

– Я не об этом, - прошептал Понедельник, сам не зная о чем, собственно, вопрошал, стоя над мертвецами.

– Хватит философствовать, Алексей Иванович. Идемте. Не ровен час...

Они благополучно вышли на Ярославскую. В кармане шаровар раскачивалась бомба, увесисто шлепала по ляжке. Бывший писатель придерживал бутылку из жести и пытался понять. Как?! Как это получилось?! Почему город темен и полон предсмертной тоски? Отчего между монастырем и институтом бродят бесчисленные упыри в обнимку с падшими девками, обряжеными в грязные шинели, и почему убивая этих, в сущности, невинных блядей, честные люди не испытывают жалости? Одна тоска. Господи, какая смертная, невыносимая тоска. Не будет больше в мире приличных женщин, музыки, танцев, ветчины "по-пармски" и хороших папирос, не будет вагонов первого класса и литературных "четвергов". Не будет порядка и чистоты. Все сгинет в бунте грязных, нечесаных и вшивых скифов. Мучительная гибель цивилизации, агония, стыдная кончина пред этими самыми "раскосыми и жадными очами". Черт возьми, что все же в этой строфе не так?

Хотелось выпить водки. Ледяной водки. Рюмка за рюмкой, пока большой запотевший графин не опустеет.

На квартире Алексей Иванович сразу прошел к телефонному аппарату. Ответили немедленно.

– Редакция "Новые времена". Слушаю вас.

– Вычитка прошла. Читали внимательно, но эпизод пустой, - сказал Понедельник.

– Тем лучше. Благодарим вас. Ждите новые рукописи.

Алексей Иванович вернулся в гостиную. Петр Петрович чистил бесшумный револьвер и рассказывал Гранту о грязном походе.

– Господа, нас благодарят из Центра, - сообщил Понедельник.
– Велено ждать. Видимо, до утра. Пожалуй, я прогуляюсь. И выпью водки. Мне нужно успокоиться.

– Да уж, вечерок выдался не из лучших, - согласился Шамонит.
– Для отдыха рекомендую "Берлогу". Дорого, зато спокойно, относительно прилично, и дамы там чистенькие.

Глава шестая. Светская жизнь

3-й Рождественский

Три дня до дня Х.

Не сон, а натуральная пытка. На нарах и то удобнее. Комната пуста - соратницы по шпионству и след простыл. Видимо, отлучилась по срочным иномировым делам. Катрин злобно натянула неудобное платье, умылась и почистила зубы сомнительным порошком с игривым намекающим названием "Чао-Чао"...

Оборотень гоняла чаи с хозяйками. Точнее, Лоуд сидела, с чувством дула на блюдце и втирала хозяйке что-то о цветоводстве, а младшая отеле-управительница, высунув от усердия язык, разрисовывала лист упаковочной бумаги. Причем фломастерами. Экая творческая личность, вон - даже про надкусанный пряник забыла.

Катрин поздоровалась, чуткая л-племяница тут же пододвинула яйца, сваренные вкрутую, вазочку с вареньем и вафли:

– Извиняюсь, хлеба так и не завезли-с. Но с голоду пока не помрем. А я тут объясняю про хризантемы. Опять же, энта глорская-пунцовая против крымской-прибрежной, все равно, что блесна супротив донки...

– Я поняла, поняла, - поспешно заверила Лизавета, пришибленная изобилием цветоводческих тонкостей.
– Как спалось, Екатерина Олеговна?

– Средненько мне спалось, - призналась Катрин, чистя яйцо.
– Все о деле своем размышляю. Откажут ведь с прошением.

– Вам, тетушка?! Откажут?! Да никогда!
– л-племяница негодующе взмахнула кусочком колотого сахара.

– Вашим малахитовым глазкам вообще отказать невозможно. А уж по совершенно справедливому прошению... Пойдем и вытребуем!

– Да, надо идти, - "тетушка" глотнула чаю - иное дело, вполне можно потреблять напиток.
– Кто рано встает...

...- у того и клюет, - подтвердила ведающая и в рыбозаготовках цветочница, со свистом всосала чай с блюдца и подскочила.
– Все, идем! Лизавета, будем к вечеру, не скучайте.

Накинув пальто, шпионки вывалились из гостеприимной каморки.

– Ты чего здесь расселась и людей смущаешь?
– поинтересовалась Катрин.

– Сугубо из утилитарный побуждений, - немедленно оправдалась оборотень.
– Город полон опасностей, того и гляди застрочат пулеметы и бабахнут крейсера. И подрываться в такой исторический момент на пошлом примусе вообще неинтересно. Я осмотрела прибор и решила не рисковать.

– Да, это тоже верно, опасный примусок. Ну, ладно чай можно и там попить. Но фломастеры зачем?

– Светлоледя, ты чего придираешься? Эту письменную принадлежность я своим штурманам для разрисовки новых карт принесла, но фломастеры бумагу насквозь прошибают. Сугубо не картографического они назначения. А девчонка пусть малюет, жалко, что ли...

– Не жалко. Но канцпренадлежность вопиюще не аутентичная.

– И чего теперь? Тоже нашла небывалое искажение темпоральной логики. Мелочная ты, боквоедистая. Вон, у Клеопатры на стене зеркало из "Экеи" висит, и ничего, все равно великая царица. Приставила к зеркалу двух евнухов с копьями, и порядок.

– Что, действительно, "экеевское" зеркало у царицы?

– Ценник, по-крайней мере, ихний. Я ногтем поковыряла.

– Гм, ну а сама египтянка, она как?

– Вот об этом бы и спрашивала. Понятный интерес. А то "фломастеры, фломастеры"... Но про внешность красавицы я разъяснить затрудняюсь. Там макияж просто панцирный. И ногтем не поковыряешь, все ж царица, легенда, нужно уважать. Впрочем, на ней если слоями начнешь отковыривать...

– Понятно. Непонятно зачем тебя к ней занесло. Вроде не входит царица в круг твоих взыскательных научных интересов.

– Бернард попросил. Сочинял пьеску, говорит "не могу уловить атмосферу". Я пересказала что и как, посодействовала сотворению классики. Нужное дело, нам ли, педагогам, не понимать?!

Шпионки поднялись в номера.

– О, а к нам наведывались, - прошептала, доставшая ключ, Лоуд.

Действительно, на замке виднелись свежие царапины - пытались вскрыть, но не успели.

– Нехорошо, - признала Катрин, запирая дверь изнутри.
– Нагловат сосед, да еще и криворукий. Ножом, что ли, ковырял?

– Сказала бы я, чем он ковырял... Некоторым глуховатым дамочкам хорошо дрыхнуть, а мне пришлось полночь слушать как решают: бариться им или идти клиентов искать? Его зовут Яцех, ее - Махдачка. Шляхецкая кровь! Шмондюки и прощелыги. Надо их того... отселить.

– Будет или грязно, или шумно, - предостерегла Катрин.

– Будет быстро, - заверила напарница.
– Ты тут еще раз прикинь план аудиенции, а я займусь. Ненавижу, когда в моем белье норовят покопаться!

С бельем у оборотня-имитатора было не густо - в этом отношении Лоуд была максималисткой. Либо треники, либо комплект термобелья, но чаще ничего, поскольку "поддевание мешает быстрому преображению", как объясняла специалистка. Но в принципе права Лоуд - спокойно работать, когда на собственной базе мелкий лиходей норовит твои вещи подчистить, сложно. Все ценное из оборудования перепрятано на хозяйской половине, тем не менее...