Ольга, лесная княгиня

– Стало быть, ты мое условие выполнил. И я свое выполню. Мой отец меня тебе обещал, я сама своей волей тебя избрала и к тебе с края света приехала. Будем играть свадьбу. А после свадьбы пусть твоя сестра всем настилальник покажет. Пусть люди видят, что чести моей урону не было. А не покажет – пойду в прорубь на Днепре брошусь, а ты – женись тогда на ком хочешь. Идет уговор?

Ингвар поднял руку ко рту, скрывая усмешку:

– Идет!

И протянул ей ладонь, как в ту их давнюю встречу.

Эльга с размаху ударила по ней:

– А теперь приведи ко мне наконец мою сестру!

Было уже давно за полдень, а я все сидела на Ингваровом дворе с Держаной и детьми.

Ингвар ушел еще в темноте и не возвращался, никаких вестей не приносили. Дружина спала, отдыхая после долгого пути. Челядь топила баню, хирдманы ходили туда по очереди, потом ели кашу и опять заваливались спать.

Потом какие-то люди привезли на санях трех молодых женщин с укладками и коробами и сказали: это Ингваровы жены, Свенгельд больше не хочет держать их у себя, раз у него теперь есть свой двор.

Я отвела их в свободную избу, чтобы устраивались, а потом приходили есть кашу. Их звали Желька, Зоранка и Славча, но я под платками не разобрала, где кто.

Все эти дела позволяли мне забыть о времени, но порой я, опомнившись, приходила в ужас от мысли, как много его убежало.

Где Ингвар и Эльга? Что с ними?

Помирились они, или в городе происходит нечто ужасное, о чем не знаю только я?

Не раз я выходила к воротам и осматривалась, но на пристанях и уступах Подола было тихо, только дымили оконца. С вершин гор тоже поднимались дымки, но тамошних строений мне отсюда было не видно.

Наконец меня позвали.

– Там пришел один… – сказал Забой, стороживший ворота. – Спрашивает, кто из хозяев дома есть.

– Князя Ингвара нет.

– Я сказал. Он спросил, а кто есть. Я сказал, княгиня есть. Он просится княгиню повидать.

– Но кто его прислал? – Я подумала об Эльге.

– По виду – леший его прислал! – скривился парень. – Я б не пускал.

Но я решила все же выйти: вдруг это от Эльги или Ингвара?

Мне была ценна тогда самая малейшая весть.

За воротами стоял такой человек… словом, я сразу поняла, почему Забой счел его посланцем лешего.

Это был мужчина уже зрелый, но настолько огрубевший и грязный, что лета его разобрать было трудно. Спутанные волосы, свалявшаяся борода, грязь в морщинах и кожа закопченная, будто он год не умывался. Веко над правым глазом было опущено – пришелец был крив.

– Ты кто? – спросил он, окинув меня взглядом единственного глаза. – Чья вдова?

– А ты кто такой? – Его повадка показалась мне уж слишком грубой, и я подумала, что не нужно было мне выходить к нему.

– Бьярки Кривой я.

Мне это имя ничего не говорило, кроме того, что он из варягов-урманов.

Правда, по-славянски он говорил как местный, видимо, прожил здесь всю жизнь.

– Плишка и Шкуродер были мои приятели. Всю жизнь мы с ними вместе, еще с отроков. Я с Вещим в Киев приехал! Мы у Вещего отроками были, с ним в первый свой поход пошли! И с тех пор все время вместе. Теперь вот они сдохли, а я тут один шатаюсь, как дерьмо в проруби!

– Чего ты хочешь? – Меня пробирала дрожь от его вида и хриплого голоса, хотелось поскорее отделаться от этого гостя. – Еды? Я велю вынести тебе…

– Давай и пожрать, коли есть. Но я не про то пришел. Князя Ингвара нету?

– Он пошел на Гору.

– Как вернется, ты скажи ему: это все побрательничек его, Свенгельдич.

– Что?

– Болтал про девку, что он вроде поимел ее по дороге. Поимел или нет – я не знаю. А трепотня пошла от его дружины. Нам Хрут и Кручина, его парни, рассказали, когда еще никто не знал. И про убрус, и про все. И уж верно, он сам им и велел. Не велел бы – они б молчали в старую обмотку.

Я похолодела.

Неужели это правда, что мы слышали…

– А потом он отпираться стал. Дескать, не я и дружина не моя! И Плишку со Шкуродером он прибил. Не сами они подрались. Мистина велел прибить, чтоб не разболтали, что это от него все пошло. Видать, девка-то не дала, вот он и развел кисель, чтобы хоть так ее получить да к Вещему в родичи набиться. Ужом пролезть! А побрательники мои ему мешать стали, вишь… Видать, и меня прибьет, как найдет. А только мне плевать. Пойду за дружками моими. Что я без них?

Он хотел идти прочь, но обернулся:

– Так будет пожрать чего?

Я велела вынести ему остатки каши и три последних остывших блина, а сама вернулась в дом.

Не все мне было понятно из его сбивчивой речи. Но похоже, Гостята был прав, пытаясь отвести подозрения в клевете от себя и своих людей. Это пошло от Мистины, и он даже убил кого-то, чтобы скрыть свой след. Рассказать об этом – единственная доступная бродяге месть за своих старых товарищей.

И он хотел, чтобы об этом знал Ингвар.

Если окажется, что тот поверил слухам и хочет отказаться от Эльги, конечно, я ему передам все, что мне рассказал Бьярки. Не знаю, сумеют ли потом его сыскать, подтвердит ли он свои слова. Впрочем, кому поверят: спившемуся бродяге или сыну знатного воеводы?

Пока я думала об этом, дверь снова распахнулась и я увидела на пороге Ингвара.

– Идем! – он весело махнул мне шапкой. – Эльга тебя зовет!

– Все хорошо?

Я вскочила.

– Хорошо! – Он на радостях обнял меня. – Сама велела свадьбу готовить! И сказала, что если честь ее порушенной окажется, то наутро в прорубь кинется. О какая!

– Да что ты, какая про…

– Да кто б ее пустил! Не бойся. Пойдем! Она сказала, если вот сейчас тебя не доставлю, она меня самого в проруби утопит!

Он смеялся и был очень весел.

И я поняла: мне лучше пока молчать о том, что я узнала.

Хотя бы до свадьбы, чтобы ничто ей не помешало.

Свадьбу сыграли через несколько дней: успели в последний срок перед Колядой, пока еще было можно.

Наверное, я должна рассказать о ней подробно, но я ведь, как свежая вдова, на ней не была, чтобы не заразить сестру моим несчастьем.