Олигарх 5

На этом наша беседа почти закончилась. Поговорив еще несколько минут о каких-то незначительных мелочах, мы расстались. У господина инженера еще была целая куча дел связанных с его предстоящим отъездом на Пенжину и он совершенно не горел желанием тратить своё драгоценное время на пустые разговоры.

Я в свою очередь пролучил исчерпывающие ответы на все свои вопросы и готов был немедленно отправиться на Аляску, пришлось задержаться на целых три дня.

Главной причиной задержки был Матвей. У него был заранее разработанный план действий и подронейшие инструкции для остающихся в этих суровых краях врачей, фельдшеров и подготовленных во время морского перехода сестер милосердия, но жизнь и доктор Афонин внесли в него некоторые коррективы.

Он естественно Матвеем был назначен нашим самым главным по медицинской части во всех моих владениях на Дальнем Востоке и в Америке, кроме естественно Техаса. Я предложил его так и называть Главный Врач Российских Дальнего Востока и Америке.

То количество персонала, которое благодаря стараниям Матвея оказалось в наших далеких от России краях, на мой взгляд более чем достаточно для создания адекватной медицинской службы.

Матвей решил, что на Аляску и в Калифорнию должны пойти по десять врачей и по двадцать фельдшеров. Их первоочередная задача оспопрививание местного населения, поэтому в колонию Росс и идет такое непропорционально большое количество врачей и фельдшеров. Мы рассчитываем, что сможем провести широкую прививочную кампанию и среди индейцев долин Калифорнии.

На нашем Дальнем Востоке в распоряжении Главного Врача пятьдесят пять врачей, восемдесят семь фельдшеров и дипломированная акушерка. К весне он должен создать строгую медицинскую систему на Камчатке, Курилах, в Магадане и Охотске. Центром будет естественно Петропавловск. В нем будет не только самая большая больница, но и медицинская школа, будет готовить необходимые нам медицинские кадры. Матвей замыслил чтобы уровень подготовки в ней был выше чем в фельдшерских школах России.

В этолм вопросе у него с доктором Афониным у него была полнейшая симфония и он рассчитывал что наш новоявленный Главный Врач воплотит эту идею в жизнь. В далеких планах было создание не уступающего столицам медицинского центра на Дальнем Востоке.

Эта сумасшедшая идея пришла в голову Матвея буквально за день до моего последнего отъезда из России и я, выслушав его несколько сумбурное изложенное предложение, дал добро.

За огромные по меркам 19-ого века деньги, мой зять набрал необходимую для осуществления своей идеи команду. В её составе было десять врачей со всех необьятных просторов Российской империии, которых он считал одними из лучших и десять относительно молодых ученых самых разнообразных отраслей знания.

Среди них было двое химиков специалистов, подготовленных нашими химическими гениями и двое сотрудников Германа.

Один из них был Фриц Мюллер — пятидесятилетний немец, которого он сманил в Россию. Фриц был дипломированным баварским врачом, но за свои «крамольные» научные идеи лишился всего и чуть не угодил в тюрьму. Он был каким-то двоюродным плетнем троюродного забора Германа.

Мои зятья узнали о его проблемах и решили ему помочь. Моё отсутствие и таких наших специалистов «тайных» операций как Иван Васильевич, не означало что не кому было поручить такое деликатное дело. И Герасим с господином Бурцевым великолепно с этим делом справились.

Фриц настолько был зашуган своими недругами, что с радостью принял предложение Матвея поехать на край света. Тем более, что ни жены ни детей у него не было.

В России он появился за месяц до отхода в плавание и сумел до тонкостей кникнуть в то, чем занимался Герман.

Вторым был Иван Иванович Гущин — молодой русский врач, закончивший медицинский факультет Московского университета, проработавший у Германа два года. С его подачи Матвей привлек моего секунданта професора физики Радионова, правда уже бывшего.

Не знаю подробностей, но он, будучи человеком аполитичным, сумел каким-то образом вляпаться в «Сунгуровское дело» и его под горячую руку за «недоносительство» об этих бунтовщиках изгнали из университета. Потом правда разобрались и когда Государь помиловал сунгуровцев, предложили вернуться. Но к тому времени бывшего профессора уже обработал Матвей.

В этот десяток входил и господин Загоскин, который единственный их них не останется в Петропавлоске, а пойдет со мною на Аляску.

Поэтому все дни пребывания на Камчатке Матвей почти непрерывно заседал со своими специалистами, окончательно решая, что и как они будут делать. Я пока в это дело решил не вмешиваться.

И даже более того, я решил до поры до времени не вмешиваться в камчатские дела.

Глава 8

До поры до времени я решил не вмешиваться в камчатские дела.

Благодаря моей деятельности, русское население Камчатки значительно выросло. Не в пример прошлым годам, всего необходимого было завезено с большим запасом. Начальник Камчатки теперь располагал такими кадрами, что раньше такое ни кому здесь и не снилось.

И всё это было сверх обычного снабжения через Охотск. За и здесь было кое-что по-другому. Самым заметным был резко возросший поток желающих переселиться на Камчатку. За все время моей деятельности количество переселенцев составило почти триста семей и одиноких мужчин, а в совокупности без малого тысячу человек.

Пятдесят с небольшим хвостиком семей и десяток одиноких мужиков перебрались на Южные Курилы. Все они предварительно были тщательно проверены Иваном Кузьмичем. Примерно такое же количество собиралось отправиться на Аляску. Но здесь последнее слово было за мной.

А все остальные осели на Камчатке.

Флегонт Мокиевич что-либо крупное пока в Петропавловске не затевал. Он наладил только два достаточно крупных производства: кирпича с сантехнической керамикой и стекла. Это для Камчатки конечно не совершенно новые производства, но масштабы совершенно другие.

Кирпич выпускался двух марок: огнеупорный и обычный и керамические трубы диаметром до пяти сантиметров.

Стекольная фабрика еще фактически работала в тестовом режиме и по моему мнению раньше весны ритмично и правильно работать не начнет.

Кроме этого на берегу бухты были построены три больших угольных сарая, куда регулярно сгружали уголь доставляемый из Головинского порта.

В Петропавловске шел монтаж двух паровых машин, а одна уже работала на новой лесопилке на окраине города, где кстати еще и занимаются строительством первых снегоуборочных машин.

Целых пять бригад возводили новые пятистенки, которые лично распределялись Флегонтом Мокиевичем, а основная масса вновь прибывших обитали пока в больших бараках.

Начальник Камчатки решил, что строительство дороги является задачей номер один и всё остальное им было отложено до окончания основных дорожных работ.

За предстоящую зиму Флегонт Мокиевич рассчитывал основательно подготовиться к строительству мостов и по его расчётам следующей весной должны начать высвобождаться целые бригады и он планировал резко увеличить масштабы строительства пятистенков.