Олька

Я хмыкнула. Если честно, то у меня возникло ощущение, что за прошедшую ночь я сильно повзрослела. Да что там, ночь. Я почувствовала за последние две недели, что у меня нервы больше вымотались, чем за всю жизнь до этого.

– Когда я перееду к маме, я не перестану быть беременной от… тебя. – Запнулась на последнем слове.

Толик громко скрипнул зубами, но голову я не спешила поднимать.

– Я хочу участвовать в вашей жизни. – С нажимом произнес он.

Я снова пожала плечами.

– Я не буду тебе запрещать видеться с дочерью. – Пообещала. А у самой слезы подступили и нос заложило. Да что же я рева-то такая?

Не знаю, чего я ожидала…. Но точно не того, что Гарин подскочит с дивана и начнет наматывать круги по гостиной, вполголоса поминая чью-то мать.

– Хорошо подумала? – Он вдруг остановился передо мной. – Продумала за всех все, да? – Принялся он меня обвинять с какой-то горечью в голосе.

– Так будет лучше…. – Договорить не успела, потому что она меня опять заорали.

– А обо мне ты подумала?!? – Рявкнул он. Я шмыгнула носом. – За меня опять все решила? Тогда сбежала из страны, если б не Гек…. – Он перевел дыхание. – Сейчас снова бежишь….

– Я тебе жизнь не хочу портить. – Перебила его. – Случайно же все получилось. Я не думала…. Да и ты не хотел ребенка…. Зачем тебе проблемы?

Голос звучал хрипловато от сдерживаемых эмоции, но я хотя бы пыталась объяснить свою точку зрения. Проморгавшись от слез, посмотрела на Толика, который теперь разглядывал меня с каким-то разочарованием и сожалением.

– А меня ты спросила? Может быть, я хочу, чтобы ты мне жизнь портила? – Наконец спросил он.

Я насупилась, пропустив последнюю фразу мимо ушей.

– Я спрашивала. Много раз спрашивала, зачем я здесь. Ты же ничего не говоришь. – Обиделась я. Обещал же не орать, и вот снова.

Он присел передо мной на корточки и потер лицо.

– А что я скажу? – Ледяным голосом спросил он. Что-то настроение у него скачет чаще, чем у меня. – Я пробовал уже без тебя. – Вдруг начал рассказывать он. – Но это же невозможно. – Схватил меня за руку и разжал кулачок, который я сжала, сама того не заметив. Погладил по коже, где остались следы ногтей.

– Что невозможно? – Переспросила, подумав, что ослышалась.

– Без тебя невозможно. Бессмысленно все. – Он поднялся, выпустил мою руку из ладоней и отошел к окну. Повернулся ко мне спиной.
– ***, полгода чистой агонии. – Послышался тяжелый смешок.

Я растерялась. Это он о чем? И он же…. Ну, после того раза у нас ничего не было. Сегодня ночью, только. Но он пьяный был… снова. А я читала, что мужчинам это важно, но он же трезвый с такими намереньями ко мне вообще не подходит. Я понимаю, что сейчас страшная…. Видимо, в этом причина.

– А со мной? – Спросила тихо, глядя на напряженную спину.

Он передернул плечами.

– С тобой…, легче. – Подобрал он слово. – Я себя с тобой… почти полноценным чувствую…. – Признался.

Я судорожно втянула в себя воздух. Это он что? Это он мне сейчас в чувствах признаётся? Протерла мокрые щеки рукавом халата.

– А ребенок? – Спросила тихо, обняв руками живот.

Толик резко обернулся и вперился в меня непередаваемым взглядом.

– А что ребенок? Свою дочь я уже люблю. – У него на губах заиграла легкая улыбка.

Я растерялась. То, что он меня любит, он так и не сказал. Но и вот так отмахиваться от остальных его признаний я тоже не спешила.

– И что мне теперь делать? – Я все никак не могла переварить только что полученную информацию.

Услышала легкие шаги, диван рядом прогнулся и меня, приподняв, посадили на мужские колени. Толик обхватил меня руками, одну ладонь устроив на животе.

– Остаться здесь… со мной. – Он мягко поцеловал меня в макушку. – Обещаю, что буду хорошим отцом.

Мне почему-то стало смешно.

– Не орать на меня ты тоже обещал. – Напомнила.

Положила голову на его плечо. Почувствовав в себе какую-то шальную смелость, потерлась носом о его шею. Получила протяжный вдох.

– Оль, я понимаю, что у меня характер ни разу не сахар. Да и на тебя так… остро реагирую. Только на тебя. – Выдохнул он. – Я не говорю, что всегда все гладко будет. Сложно тоже будет…. – Он погладил мне спину в районе поясницы. – Но я буду о вас заботиться. Вы ни в чем не будете нуждаться. Я же как лучше хочу.

Я хмыкнула.

– И работать мне разрешишь в любое время? – Закинула удочку. – И домашними делами заниматься?

– Зачем тебе это? – Я прямо почувствовала, что он весь напрягся.

Я пожала плечами.

– Готовить хочу научиться. – Отстранилась и твердо посмотрела на него.

– Научу. – Кивнул он. – А на работу зачем? Я ведь обеспечу….

Я покачала головой, понимая, что если сейчас дам слабину, то меня просто запрут дома.

– Потому что я не для того училась, чтобы дома сидеть. Единственное, что я хорошо делаю – это работаю с цифрами. И мне нравится моя работа. И с девчонками мне нравится общаться. Они клевые. И….

– Я понял. – Мрачно сказал он. – Работать разрешаю. Но не в ущерб себе и ребенку. – Отрезал.

Глава 15

Анатолий

Работать она, значит, хочет, а со мной жить, так «к маме поеду». Я беззвучно ворчал, укачивая ее в своих руках. Олька ненадолго затихла, прилегши мне на плечо. А когда через несколько минут ее тело расслабилось, я понял, что она уснула. Видимо, ночью не доспала.

Как ни странно, я почти все помнил о своем полуночном временном бодрствовании, не смотря на алкогольное опьянение. Блин, я всего два раза в своей жизни приставал к Ольге и оба раза был в зюзю пьяным. Я бы тоже от такого дегенерата захотел свалить. Я даже был готов к тому, что она сбежит посреди ночи и мне придется ее искать. Но, когда она сказала, что хочет к маме, я разозлился. На себя в первую очередь. Ее-то как раз можно понять.

Осторожно поднялся с ней на руках и пошел в спальню. Нечего ей в таком неудобном положении спать. Потом спина болеть будет. Положил ее на не заправленную кровать и сам вытянулся радом, потому что Олька мертвой хваткой вцепилась в мою руку. Вздохнул, оплел ее руками и ногами и принялся думать.

Мы сегодня, конечно, поговорили, но у меня создалось стойкое ощущение, что Оля не все поняла. Или даже, все не так поняла. Я пытался объяснить, что и она и дочь очень дороги мне. Что не могу я без них. Но, кажется, я вообще не преуспел в данном деле. Да и Олька не признавалась мне ни в чем подобном. Она вообще никогда не говорила, что я ей хотя бы нравлюсь.