Омаранская сага
Шрифт:
— Для нас это не составляет труда, — откликнулся Умлак. — А вот плаваем мы плохо, моряки из нас никудышные. Потому-то большая часть моего народа погибла во время Потопа.
— Ваш приход большая радость для нас, — начал Оттемар, улыбаясь, но его улыбка быстро угасла. — А новость, которую вы принесли, — ужасная трагедия. Я никогда не забуду Каменную Твердыню и ее гостеприимство. Слышали бы твой рассказ те глупцы на Медальоне! Нам всем следовало собирать силы там, на севере, а не здесь.
Тут заговорил Ранновик:
— Мне не по себе от всех этих разговоров о силе, да
— Было время, когда и я сомневался в ее существовании, — вмешался Варгалоу. — Но оно давно прошло.
— Сила на стороне того, кто ею командует, — подал голос Андрик. По-моему, не следует им доверять, хотя они и называют себя союзниками. Юноша демонстративно отвернулся от Умлака, но тут же встретил холодный взгляд Сайсифер и покраснел.
— Ты правильно делаешь, что не доверяешь мне, — согласился Умлак, и юноша и его отец так и подпрыгнули от удивления. — Ни я, ни маленький народ не принадлежим к твоему роду. Однако подумай о ваших раздорах: давно ли Гамавары и вы шли друг на друга войной?
Ранновик усмехнулся.
— Кончай спорить, Андрик. Камнетесы, может быть, и не Труллгуны, но с нашей стороны глупо отказываться от их помощи только по этой причине.
— Если ты боишься силы, — снова заговорил Варгалоу, — то не напрасно. Однако еще больше следует бояться дурных людей, которые обращают ее себе на пользу. Например, Анахизера. Или Эвкора Эпты. — И он обратился к Умлаку: Твой рассказ подтвердил мои худшие опасения. Анахизер только начал атаку. Еще сегодня утром я глупо надеялся, что нам некуда спешить. Теперь боюсь, что времени у нас совсем не осталось.
— Тогда укажите нам ваших врагов, — ответил Камнетес, — и мои люди будут преследовать их как своих.
Варгалоу улыбнулся:
— Вы проделали долгий путь под землей. Согласны ли вы пойти еще дальше?
— Если Оттемар пожелает.
— Что ты задумал? — спросил Даррабан, зная, что Избавитель ничего не упускает.
— Да так, вспомнил разговоры, которые мы вели с Брэнногом, отцом Сайсифер, который потом стал королем Земляных Людей. Он рассказывал мне о чудесах, которые маленький народец творит под землей, например, о том, как они проходят сквозь камни. Прямо как вы, Умлак.
— Верно, — подтвердил тот так спокойно, будто речь шла о способности дышать воздухом.
— А провести под землей людей ты сможешь? — спросил Избавитель.
— Конечно. Я ведь провел Оттемара и Сайсифер сквозь Теру Манга, а там много порченых камней, не то что здесь.
Вдруг Даррабан грохнул кулаком по столу:
— Ну разумеется! Если вы можете покрывать под землей такие расстояния, да еще и путешествовать под дном моря…
— Он может привести нас на Медальон, — закончил за него Варгалоу. — И не придется лазить по утесам. — Он пододвинул к Умлаку карту. — Ты знаешь, что это такое?
Камнетес кивнул.
— Карта. Слова прочесть я не могу, но вижу, что это земля, а это, должно быть, вода. Но мне все это ни к чему. Когда я под землей, то знаю, что у меня над головой. Море легко узнать по запаху. Что я должен
сделать?Варгалоу облегченно вздохнул и улыбнулся Оттемару:
— Ничего особенного, Умлак. Всего лишь добыть трон человеку, который спас тебе жизнь.
Камнетес тоже улыбнулся. Впервые с тех самых пор, как переступил порог палатки.
Глава 23
ДВОР ПЛАЧА
Теннебриель сидела с блаженным выражением на лице, пока рука служанки, размеренно опускаясь и поднимаясь, проводила гребнем по ее тяжелым шелковым волосам. Со стороны могло показаться, что девушка вся отдалась наслаждению — глаза ее были закрыты, смутная улыбка блуждала по губам, — но на самом деле мозг ее в это время лихорадочно работал. Здесь, в специально отведенных для нее покоях дворца, уже став регентом, она была в не меньшей степени пленницей Эвкора Эпты, чем прежде на острове. Она не видела никого, кроме двух служанок, которых она раньше не знала, да стражников у дверей они впускали и выпускали девушек, когда те приносили еду или выходили по другим надобностям. Ситуация становилась невыносимой.
Теннебриель открыла глаза и улыбнулась Нерине, которая тут же зарделась от смущения. Служанка была по меньшей мере года на два моложе своей госпожи.
— Когда я стану Императрицей… — начала старшая девушка.
— Но, госпожа, ты уже Императрица! — воскликнула другая, ни на секунду не переставая расчесывать ее волосы.
— Я — регент. Это не одно и то же. Так вот, когда я стану Императрицей, то щедро награжу вас за службу, тебя и Имаргу. Вы обе этого заслуживаете.
— Мы только выполняем свой долг, госпожа.
— У меня уже много врагов, — продолжала Теннебриель. — Некоторые из них могут даже попытаться лишить меня трона. Вот поэтому-то Эвкор Эпта и держит меня здесь взаперти, как пленницу.
— О нет, госпожа моя, ты не в плену!
— Ради моего же собственного блага, говорит он мне.
— Ты права, госпожа, сейчас он как раз ловит твоих врагов. Мы с Имаргой точно знаем, что некоторых из них уже казнили. Есть одно место, называется Двор Плача, вот там они и умирают.
— А где это? — оживилась Теннебриель. Девушка поколебалась, боясь показаться чрезмерно болтливой.
— Здесь, во дворце… — произнесла она нерешительно.
— Ты там была? — Хозяйка выпрямилась и изо всех сила сжала руку служанки.
— Да, госпожа моя, но…
— Опиши мне его! — приказала Теннебриель, но тут же поправилась, сообразив, что рискует выдать свои истинные страхи: — Говори, а то мне скучно.
Нерину напугала резкая перемена настроения хозяйки, свирепость ее взгляда, неожиданно сильная хватка.
— Это недалеко отсюда, госпожа. Иногда мы с Имаргой прокрадываемся по коридору к местечку, где в стене есть узкое окошко, выходящее как раз во Двор Плача. Он больше похож на каменный колодец: глубокий, узкий, без единого деревца или травинки, без ничего, абсолютно пустой. Только на самом дне железные кольца вделаны в камни — к ним приковывают осужденных на смерть. В окружающих Двор стенах мы видели всего два или три узких окошка: похоже, кто-то не хочет, чтобы люди видели, как умирают заключенные. Обычно их убивают быстро, мечом.