Омерта. Книга 2

– Антей, давай не будем об этом. Мне очень жаль. Я ничего не обещаю, потому что знаю, что сейчас не в состоянии выполнить все, что могу сказать…

– Тогда я не хочу с тобой разговаривать, черт возьми! Зачем ты позвонил? Сделать вид, что тебе не плевать на меня? – вдруг взрывается сын, его лицо искажает гримаса боли, непонимания, недоверия, гнева.

У меня схватывает дыхание от агонии, разливающейся в венах.

– Антей, я бы очень хотел приехать, но не смог. Я хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя, несмотря на это, – стараясь произносить слова ровным тоном, тихо но уверенно проговариваю я, глядя в глаза сына.

– Когда люди любят друг друга, они находятся рядом, – со злобой выплевывает он банальную истину. – Ты лжешь и всегда мне лгал. И мама меня не любит и никогда не любила. Она тоже ушла.

– Твоя мама не виновата, – качаю головой я. – Антей, послушай. Давай просто поговорим. Я хочу знать все…

– Я не хочу больше слушать и разговаривать, пап. Не звони мне, ясно? Никогда. Больше. Мне не нужен «отец по телефону». Раз ты выбираешь страну и работу, то разговаривай со своими коллегами, а от меня отстань, – вложив в каждое слово немалую дозу агрессии, декларирует сын и резко отключается от сети.

Некоторое время, я просто пялюсь на темный экран с приложением связи, тяжело и рвано дыша. В конце концов, эмоции берут верх, и, зажав кулаки я падаю головой на стол, насильно ударяясь о деревянную поверхность.

Самонаказание, отчаянье, полнейшая безысходность.

Резко встаю, и до скрежета сжав челюсти, откидываю в сторону кресло на колесах. Стремительно покатившись к стене, оно ударяется о стену с диким щелчком, который слегка отрезвляет меня и останавливает от бешенного порыва сломать чертову плазму, с которой на меня ещё пару минут назад смотрели глаза Антея.

Не с восхищением, как когда-то. А с осуждением, что острее для отцовского сердца любого лезвия.

Когда дело касается сына, непоколебимый мафиози Киан Морте исчезает, полностью растворяется внутри меня. Непреодолимое желание пристрелить Энтони прямо сейчас, предварительно вытряхнув из него координаты местоположения Антея достигает невыносимых пределов. Меня трясет, как в лихорадке.

Вместе с внутренним напряжением происходит простое осознание того, что, несмотря прокалывающую вены изнутри, я понимаю, что не променял бы эти чувства ни на что на свете.

Они напоминают мне кто я и какова моя цель, напоминают мне о том, что я человек. И отец в самую первую очередь. Если бы Антея не было, если бы он тогда не родился…для моей души уже бы не было спасения, выхода из порочного круга.

Но выход есть всегда, даже из самого темного и непроходимого тоннеля.

Если его озаряет хоть немного света.

Глава 2

Мия

После разговора в машине Алессандро передал меня в руки секьюрити. Надеюсь, это не войдет в традицию и по особняку, я, как и раньше, смогу передвигаться в одиночестве.

Мне дали десять минут на то, чтобы переодеться и принять душ. Что уже удивительно: думала, дядя лично встретит меня у главных ворот в дом, грубо схватит за шкирку и агрессивно «ткнет» меня носом в каждый нарушенный пункт из установленных им правил. Я была уверена в том, что Доменик приготовил для меня нудную, агрессивную лекцию и жестокое наказание, и была уже готова ко всему, исключив теплый прием и сентиментальные объятия.

Я думала, что на его давление и жесткость я теперь легко отвечу с агрессией и ненавистью, откровенно обвинив его во лжи и лицемерии, но все пошло совершенно не так, как я себе нарисовала в мыслях…

Ни одна девушка не может быть готова к тому, что произойдет со мной в кабинете…

Хотя возможно, Доменик настоял на душе, намекая на то, что не намерен терпеть мое присутствие в своей комнате, пока я не смою с себя грязные прикосновения семьи Морте. Кто знает, насколько все серьезно, когда дело касается вражды преступных кланов? Как я поняла из контекста, все семьи живут согласно кодексу, который наверняка может содержать весьма дикие пункты.

Я наспех приняла душ и собиралась надеть футболку и джинсы, но одна из моих новеньких служанок потребовала, что я облачилась в весьма откровенную сорочку с глубоким декольте. На мое возмущение, она лишь ответила, что выполняет приказ Доменика Ди Карло. На мгновение, я даже забыла, как дышать, потеряла дар речи…в итоге, все равно с неохотой напялила на себя эту тонкую тряпочку. Сверху накинула спортивный бомбер, почувствовав себя так более защищенной.

Джинсовку Киана предварительно сняла, спрятав её в самом надежном месте своей комнаты, в тайнике под полом.

Когда я иду по направлению к кабинету дяди, мой взгляд падает на левую ладонь. Нервно перебираю пальчиками, стараясь успокоиться. Кольцо, которым заарканил меня Киан, ослепляет своим блеском и только сейчас до меня доходит, что Доменику лучше не видеть этот яркий и вызывающий лишние вопросы, элемент.

Быстро прячу его во внутреннем кармане бомбера, ощущая странное томление и жжение в груди, когда снимаю платиновый обруч со сверкающим брильянтом.

Когда я делаю первый шаг за порог кабинета Доменика Ди Карло, мой пульс подскакивает до невообразимых высот. Каждый вдох превращается в пытку, словно я взбираюсь на вершину и уже достигла той высоты, где начинается нехилое кислородное голодание. Стараюсь контролировать свои эмоции, поднимая взор на Доменика, что уже вовсю буравит меня деспотичным взглядом янтарного цвета глаз.

Дядя долго смотрит на меня, а я на него. Это поединок, вечная борьба, и я проигрываю…каждый раз. Чувство того, что я многим ему обязана не позволяет мне перечить Доменику.

Странно, но я уже начала забывать, как он выглядит, и теперь разглядываю и воспринимаю его лицо, будто впервые. Оно вытянутой и продолговатой формы, как и нос, заостренный кончик которого визуально стремится к полу. Выглядит Доменик так, словно за последние десять дней постарел на десять лет. Очевидно, в жизни опекуна происходит то, что доставляет ему дикий стресс, и я не уверена, что он связан только с тем, что Аннет до сих пор в больнице, а я все это время находилась в плену.

Наконец, мужчина в считанные секунды преодолевает расстояние, между нами, огибая рабочий стол уверенной походкой. Подходит чертовски близко ко мне, схватив за плечи. Теперь я могу разглядеть насколько глубже стали его морщинки, особенно два внушительных вертикальных «столба» между густыми бровями опекуна.

– Мия! Дочь моя, – порывисто обнимает меня, удушая в своих объятиях. Неожиданное приветствие, но мне почему-то тяжело обхватить Доменика с тем же «теплом» в ответ. Ещё бы, ведь я знаю о том, что он уже отвел мне роль «разменной монеты», которую можно насильно выдать замуж за человека, которого я в жизни не видела.