Омикрон

Перешагнув металлический порог, Семен притворил за собой дверь и огляделся.

Вызвавший его офицер сидел за столом; с грубо обработанного потолка свисал временный жгут проводки, питающей установленный на столе компьютер и сиротливую лампочку, которую слегка раскачивал сквозняк, гуляющий между зазорами неплотно пригнанных дверей и черным зевом вентиляционной шахты.

— Садитесь, лейтенант Шевцов, — произнес полковник, сверившись со списком.

Семен сел на жесткий пластиковый стул.

— Я представляю особый отдел, сформированный при штабе флота Центральных Миров. — Офицер сразу перешел к делу. — Моя фамилия Дуров, Петр Алексеевич Дуров. — Он говорил как бы между прочим, не отрывая глаз от экрана дисплея, куда, подчиняясь движению его пальцев, скользящих по сенсорным раскладкам двух клавиатур, выводились какие-то данные.

Просмотрев конечный результат своих поисков, полковник слегка нахмурился, отчего на его высоком лбу образовались две горизонтальные складки.

— Вы не считаете себя несправедливо осужденным, Шевцов? — внезапно задал он первый вопрос.

Семен отрицательно покачал головой, хотя не был в ту минуту готов к немедленному ответу на подобное замечание.

— Я воевал… — коротко и скупо произнес он.

— Один день? — уточнил полковник, покосившись на данные, высвеченные дисплеем.

— Да.

Дуров понял недосказанную Шевцовым мысль.

— Нам известно, что адмирал Табанов бросил на защиту Земли так называемый «последний резерв», — кивнул он. — Миллион восемьсот тысяч искусственно зачатых молодых людей, спавших до этого в криогенных камерах и одновременно развивавшихся, с единственной целью — отразить удар, который должен был уничтожить Землю.

Семен пожал плечами, хотя внутренне похолодел от столь желанной, но негаданной информации, небрежно поданной сидящим напротив офицером.

«Последний резерв»… Вот, значит, как называли их?.. О своем искусственном зачатии Шевцов подозревал давно, еще с момента краткого, но памятного разговора с Кейтлин. Однако утверждение Дурова, что их растили ради обороны Земли, прозвучало для Семена нелепо. Теперь, по прошествии времени, когда память понемногу начала оттаивать, Шевцова все чаще посещала мысль о том, что их растили вовсе не в качестве пушечного мяса, расходного материала для последней битвы… Логика данного вывода была проста: бойцам-смертникам ни к чему поэзия и философия, история и искусство, — тут в его самосознании присутствовала явная нерешенная загадка, тайна, над которой он задумывался часто и подолгу.

Однако информация, смущавшая разум Шевцова, либо была недоступна сидящему напротив полковнику, либо он просто игнорировал ее.

— Не скрою, вы интересуете нас, — откровенно продолжил тот развивать начатую мысль. — Из всего состава юношей и девушек, мобилизованных для защиты Земли прямо из крионических камер, на сегодняшний день удалось отыскать менее сотни человек. Остальные либо погибли в той битве, либо пропали без вести, что, по сути, одно и то же.

— Как вы опознаете нас? — спросил Семен, с удивлением почувствовав хрипотцу в собственном голосе.

— По височным имплантам, — охотно пояснил полковник. — Вы носите в височных областях не просто гнездо для подключения кабеля нейросенсорного контакта.

Семен внутренне сжался, похолодел…

Неужели они пронюхали про Клименс?

Это была тайна, которую он свято хранил, ни разу не обмолвившись о той коллизии, что претерпела боевая система его «Фантома» спустя несколько минут после жесткой посадки истребителя.

Однако опасения Шевцова рассеял сам полковник, не испытывавший никаких этических затруднений в беседе с заключенным:

— Мы вскрыли и исследовали импланты погибших, — пояснил он. — Они не только больше по размерам, чем общепринятый образец, но и много сложнее в конструктивном плане. В вашей височной области расположено гнездо для соединения с кибернетическими системами, внутри которого находится микроплата на восьми чипсетах, по сути, — расширитель памяти, обладающий собственным устройством обработки информации.

— И что из этого? — не на шутку напрягся Шевцов.

— Имплантирование мини-компьютеров не является нарушением закона. Это можно назвать личной этической проблемой каждого отдельно взятого человека. Учитывая то, что дополнительный модуль лишь хранит и обрабатывает небольшое количество данных, он отнесен нашими экспертами в разряд буферов обмена, то есть временных хранилищ информации. Поэтому ваши необычные импланты никто не стал трогать — они неопасны, а вот их удаление чревато серьезными последствиями для организма. Наше общество гуманно, мы не убиваем пленных солдат и не ставим над ними экспериментов.

Семен сглотнул сухой комок в горле.

Значит, они не знают про Клименс…

Никому, вероятно, не пришло в голову, что военная промышленность Альянса была унифицирована до такой степени, что девяносто процентов комплектующих равно подходили ко всем видам техники. Случившееся с ним на далекой Земле после крушения истребителя могло рассматриваться как частный случай глобальной стандартизации, гнездо для подключения дополнительного устройства расширения памяти импланта полностью совпадало как по размерам, так и по разъемам интерфейса с кристалломодулем системы «Одиночка».

— Дело не в ваших имплантах, — подтвердил его интуитивный вывод полковник. — Сейчас идет процесс объединения миров, на месте Земного Альянса и Свободных Колоний стремительно растет новый конгломерат планет, которые, покончив с войной, образовали экономический и политический союз. Пока что содружество носит условное название «Центральные Миры», но скоро оно будет преобразовано в Конфедерацию Солнц.

— Зачем вы мне это рассказываете, полковник? — спросил Семен, пытаясь сбросить внезапно охватившее его нервное напряжение. До этой минуты он не предполагал, насколько сильно его разум привязался к Клименс. Бывшая боевая система истребителя постепенно прижилась в нем не только механически, но и морально, став вторым голосом рассудка. В отличие от других заключенных Семен благодаря ей мог прекрасно чувствовать себя в одиночестве, а советы мнемонической подруги зачастую помогали ему выжить в сложных и опасных условиях подлунных штреков…

— Для воевавших война не закончится никогда, — внезапно изрек полковник, отвечая таким странным образом на заданный ему вопрос. — Она не закончилась и для нас, хотя Земля капитулировала и представители высшего командования подписали Элианский протокол более двух лет назад.

— Кто-то не сдался? — осторожно предположил Семен, проявляя этот минимум заинтересованности с единственной целью — увести разговор как можно дальше от обсуждения конструктивных особенностей его импланта.

— Да, мы сталкиваемся с массой проблем. И чаще всего у истоков внезапных очагов сопротивления стоят отнюдь не люди, а созданные Альянсом машины, — пояснил полковник. — Нами до сих пор полностью не раскрыта сеть резервных баз военно-космического флота Земли. Известны лишь отдельные ее элементы, часть которых удалось деактивировать дистанционным путем либо уничтожить орбитальными бомбардировками, но осталось еще множество глубоко скрытых звеньев бывшей военной инфраструктуры Альянса. Все они полностью автоматизированы и потенциально опасны. Для их выявления и ликвидации нами создается специальное подразделение.

— Спецназ, ориентированный на борьбу с машинами?

— Да, именно так. Война едва не уничтожила человечество. И произошло это прежде всего из-за перепроизводства «мыслящей» боевой техники. Мы не можем и не хотим повторять порочный путь Альянса. Однако простые исполнительные механизмы не могут эффективно бороться с «Одиночками», а производить в противовес им, свои собственные кибермеханизмы, снабженные контурами самообучения и обратной связи, мы не желаем по упомянутой уже причине.

— Следуя вашей логике, противостоять машинам должны люди?