Омут мечты

– Олли Вайт? – спросил неизвестный.

– Дда…! – еле выдавила я из себя.

– Добрый день. Это профессор Симон Лаймз вас, – прозвучал вроде вежливый мужской голос в трубке.

Я открыла рот, чтобы ответить, но не смогла. Не знаю, чего я ждала, но знаю, чего боялась, однако произошло совершенно невероятное и другое.

– Алло, вы меня слышите? – тем временем повторил голос в трубке.

– Да-да, слышу, связь что-то немного барахлит! – зачем-то соврала я.

– У меня связь отличная, – отрезал собеседник.

На это я не знала, что ответить, я даже ещё раз перепроверила, что мне действительно звонит телефон, а не разыгралась моя фантазия.

– Олли, у меня к вам есть разговор. Вам необходимо выслушать меня. Жду вас через час в Приюте у меня в кабинете.

Симон Лаймз не спрашивал, у меня не было возможности отказать. Этот человек вообще никогда не шутил, не улыбался и не вёл светские беседы, он не любил тратить время впустую, и всё время проводил на работе, он её боготворил.

– Хорошо, буду через час в Приюте, – всё ещё не веря в происходящее, ответила я.

– Не опаздывайте, – добавил Лаймз и тут же отключился.

Мне оставалось только слушать гудки в телефоне и переваривать услышанное. Шестое апреля действительно странный день. Я не имела ни малейшего понятия, зачем мне позвонил этот человек, но насколько я знаю, он работал в Приюте до исчезновения моего отца, следовательно, он должен был знать его.

По дороге в Приют я купила кофе и зачем-то пять булочек, мне вдруг ужасно захотелось поесть. Моё сердце всё ещё бешено колотилось, после вчерашнего наконец проснулся мой обмен веществ, хотя после смерти мамы, когда я была парализована, он никогда не сбоил до сегодняшнего дня. Одну булочку я съела в метро, четыре закинула в рюкзак, который был больше меня, в нём я хранила кажется всё. Мне сложно было осознавать происходящее, я даже чуть не пропустила остановку. Когда же я всё-таки добралась до Приюта, меня стразу же встретили охранники и проводили в главный корпус, где располагалось всё наше руководство. Охранники меня пугали своей официальностью, появилась мысль, что я сама иду в ловушку и оттуда уже не выберусь.

Лаймз стоял перед панорамным окном своего кабинета, заложив руки за спину, когда меня завели в кабинет.

– Оставьте нас, – негромко скомандовал хозяин кабинета, и охранники удалились, плотно закрыв за собой дверь.

Установилась тишина. Глазами я пыталась осмотреть, где оказалась, поскольку сюда никто не вхож, только Лаймз и его личная охрана, что ещё больше пугало меня. Панорамное окно было огромным, вид из него разделял бесконечный горизонт. Нижняя часть вида открывалась на озеро и густой лес, вокруг чего и располагался весь Приют. Верхнюю часть вида из окна замещало небо, по которому медленно плыли пушистые облака, на которые и смотрел сейчас Лаймз. Огромный стол стоял прямо перед окном. Справа огромная стена с книгами, папками и тоже планшетами, которые у нас давно заменили бумагу, но то, что здесь были книги, я отметила в своей голове как положительный плюс, кроме как в библиотеке сейчас не встретишь книги, а я их любила. Пол был жутко чистым, будто его намывают каждые пять минут, или у меня кроссовки были слегка грязные, по сравнению с ним, а я ведь их мыла после вчерашнего нашего приключения. Мне вообще резко стало не по себе, когда я поняла, что ввалилась в кабинет в джинсах, толстовке и ярко синей куртке, на фоне которой мои рыжие волосы казались ещё ярче, будто пожар. Я вся была неуместна в этой обстановке.

Слева стена была увешана и заставлена различными наградами и фотографиями с ними. Но присмотревшись, ближе к столу заметила на стене семейные фотографии, их всего было пять штук, если это не те же коллеги-учёные, но там были и дети. Эти фотографии меня немного успокоили, ведь если у человека есть семья, а тем более дети, фото которых висят на стене на работе, значит с этим человеком не всё потеряно, и у него имеется душа.

– Вы пришли раньше, – прервал моё изучение кабинета учёный.

Я не поняла, поругали ли меня или похвалил, голос прозвучал строго.

– Здравствуйте, – вспомнила я о своих манера.

– Присаживайтесь, – указал мне на стул Лаймз.

Я помялась, но всё же прошла через весь кабинет и села куда мне указали. Симон Лаймз развернулся и устроился напротив меня. Между нами стоял стол, и я не могла не заметить, что здесь творится рабочий беспорядок: много скомканных бумаг, брошенных в разные стороны, два компьютера с большими мониторами, открытые книги и планшеты. Он творит всегда.

– Вы, наверное, находитесь в замешательстве? – поинтересовался учёный.

Симон Лаймз – человек эмоциональная загадка, мне всегда было сложно понять истинный смысл его намерений. Во время экспериментов я наблюдала как он общается со своими подчинёнными и только те, кто давно знает его, могли относительно чётко и правильно реагировать на сказанное им. Вот и сейчас я не могла понять для чего он это спрашивает, вряд ли с целью успокоить меня, чтобы я не волновалась. А я с каждой минутой волновалась ещё сильнее.

– Я не совсем понимаю, зачем вы вызвали меня, – решила честно признаться я. Сейчас я впервые за долгое время вспомнила свой возраст, в семнадцать лет ещё в школу ходят, а не посещают самого известного учёного в его кабинете.

Лаймз снова развернулся к окну и кажется задумался. Он был довольно высоким человеком, это было заметно даже сейчас, когда он сидит в кресле, хотя для меня большинство людей высокие. Худоват, вытянутое лицо, густые чёрные отросшие волосы, чёлка закрывала, но не скрывала выпирающие такие же чёрные брови, которые разделялись глубокой морщинкой. Глаза серые, казалось, что даже зрачка нет, будто, слепая пелена накрыла. Губы всегда сжаты, постоянно в напряжении.

Время шло, и я уже была готова на любой разговор, не могла вынести это тянущее и напряжённое молчание.

– Сегодня уже шесть лет, как пропал ваш отец, – неожиданно заговорил Лаймз, – Я знал Грегора, он был моим другом.

Нет, передумала, разговор мне не нужен, я не хотела вспоминать, не хотела здесь находиться, и я уже почти встала, как профессор спросил:

– Вы помните своего отца?

Чтооо? Да, я помнила, но не вспоминала, зачем сейчас об этом?

– В этот день умерла моя мама, – неожиданно жёстко ответила я.

Именно этот факт я помню, в этот день я потеряла любимого человека, а папа украл этот день, вписав в этот день и себя.

– Да, – просто сказал Лаймз, пристально глядя на меня.

Некоторое время мы смотрели друг на друга не моргая, я первая отвела взгляд.

– Я понимаю вашу обиду, – вдруг произнес профессор, я резко подняла глаза.

– Зачем вы меня позвали? – я уже не на шутку злилась.

– Ваш отец жив, но он далеко отсюда, – снова спокойно сказал учёный.

Эти слова были произнесены вслух, и это ещё один факт, который я подозревала и крутила в своей голове последние годы, но не хотела слышать подтверждение.

– Вы унаследовали ум своего отца, это сложно отрицать, даже в столь юном возрасте вы уже опережаете своего гениального родителя, – произнеся эти слова Лаймз застучал пальцами по столу, будто сам нервничал.

– Спасибо, – только и ответила я, расценив эти слова как комплимент.

– Это факт, – будто услышав мои мысли, сказал Лаймз и встал.

Он обошёл стол и сел на диванчик, тем самым убрав барьер в виде стола между нами.

– Я не склонен разбрасываться комплиментами, только говорю факты. Вы мне безразличны, но у меня долг перед вашим отцом, – довольно напряжённо проговорил Лаймз.