Омут. Книга первая. Клетка

Хоть я и не верю, что больше никогда не увижу бабулю, все-таки мысли о смерти приходят чаще. Это странное явление, потому что мы, дети рожденные на рубеже XX-XXI веков, не до конца понимаем и принимаем смерть. Лично я так вообще не воспринимаю такой факт за реальность. Насмотревшись на нее в кино и начитавшись в книгах, я привыкла к ее нереальности. Ведь я прекрасно понимаю: герой умирает, а актер-то продолжает жить дальше. И мне кажется, в жизни точно так же.

Но в данной ситуации бабуля просто уехала. И даже если она не хочет, чтобы мы с ней увиделись снова – уж в это я не верю стопроцентно – я все равно ее разыщу, где бы она ни была…

– Приятного аппетита, - пожелал папа, усаживаясь за стол.

Вчера, пока все находились на кладбище и поминках, в нашей квартире были рабочие. Интересно, кто и когда устроил погром? Кажется, это навеки вечные останется загадкой. Сегодня с утра папа перевез свои и мои вещи сюда. На Мартина он отреагировал терпимо. Понимает, что мне нужен сейчас кто-то, о ком бы я могла заботиться и в кого вкладывать свою любовь. В лицей я не ходила ни вчера, ни сегодня. Но завтра мне придется там появиться, хоть и совершенно не хочется. Как смотреть им в глаза...?

– Вы что, не понимаете, что с нами со всеми случилось? – Донесся голос из закрытого кабинета.

Я не рисковала входить. Среда. Препод по географии, как обычно, опаздывала. Я решила, что войду вместе с ней, а пока стояла у закрытой двери и нагло подслушивала.

– Ань, успокойся! – Раздраженно рявкнула Арина, я аж удивилась.

– Успокоиться? – Продолжала панику девочка-выдра. – Народ, вы о чем?

– Слушай, Ань, я согласна с Ариной, давай мы сначала посмотрим, - умоляла Моська, - может, наши способности вернутся.

– Нет, ребят, не вернутся, - мрачный голос Артема перекрыл все возгласы, мое сердце екнуло.

– Откуда такая уверенность? – С сомнением спросила гусыня-Регина.

– Я слышал их разговоры. Эта вакцина была создана для того, чтобы притупить или вовсе стереть в нас какие бы то ни было способности, - огромный камень перекрыл мне дыхание, теперь они все знают, ему осталось только про мою кровь сказать.

– Но почему сейчас? – Непонимающе застонал какаду-Ваня, - почему нельзя было ввести эту вакцину раньше?

Милый друг, ты не знаешь пока про меня.

– Я согласна с Ванькой, почему нельзя было использовать вакцину, когда нас вырождал второй этап «резкого прогресса»? – Поддержала друга Оксана.

Я прижалась к двери, обливаясь слезами. Сейчас он им скажет, почему. Мне нужно уехать отсюда, сбежать. Находиться здесь намного сложнее и труднее, чем я думала и надеялась.

– Я не знаю, - раздался четкий голос Артема, - но мне так же, как и вам, очень хотелось бы узнать ответы на эти вопросы.

Ну, и трусиха же я. И что толку в том, что они не знают. Рано или поздно правда всплывет. Она всегда выходит наружу, как бы ее ни прятали и ни замуровывали за стенами со средневековыми замками без ключей.

– Предлагаю всем успокоиться и попытаться стать обычными людьми, - это был Деметрий, - раньше нам приходилось притворяться таковыми, а сейчас давайте просто попробуем, может, нам понравится.

– Да ну? – Фыркнула девочка-выдра.

– А ты чего здесь стоишь? – Спросила учительница, всматриваясь в мое лицо.

– Я немного опоздала, - судорожно втянула шею в плечи.

– Мне жаль твою бабушку, - женщина погладила меня по плечу, - когда успокоишься, зайдешь в класс, хорошо? – Это она, видимо, про мои слезы.

Рукавом я быстро вытерла щеки и кивнула. Преподавательница открыла дверь, разговоры смолкли. Все, кто стоял, уселся за свои парты. Я мышкой скользнула на свое обычное место. За пустую первую парту. Деметрий сидел позади с Оксаной, а выдра-Аня со львом-недоростком.

На перемене меня нагнала Лизхен.

– Привет, а ты чего такая вошла и ни с кем не поздоровалась? – С нотками поддельной претензии спросила она.

– Да, знаешь, я ведь опоздала. Мне бы влетело, если бы я начала ко всем поворачиваться и здороваться.

Грубо, очень грубо. Нельзя так, они ведь не виноваты, что бабуля меня бросила. Более того, это я виновата перед ними. Если бы не долбанная капелька моей крови…

– Ладно, успокойся, еще увидимся, - она ободряюще округлила глаза и смешалась с толпою.

Увидимся, как же. Пока я сидела ко всем спиною, это было невыносимо. Потому что каждой клеточкой ощущала взгляды, направленные в мой затылок.

Кабинет английского был закрыт. Я встала у окна. Волосы распустила, как экраны, чтобы не было видно лица, хотя бы большей части его. Достала из сумки бабулину книгу. Конверт вылетел и направился на пол. Я резко в воздухе подхватила дезертира. Надоело ждать даты, что написана на нем. Одним движением оторвала верхнюю линию и вынула свернутый лист бумаги.

Помимо книги, где бабуля изложила мне свои знания о «ненормальных», она написала завещание, которое находилось до поры до времени у ее адвоката, и это письмо с некими разъяснениями. Этого не может быть… Бабуля писала примерно так:

«Милая Эля!

Много лет назад, еще до твоего рождения, когда даже не было твоей мамы в плане, случилось необратимое. В то время я была еще относительно нормальным человеком. Твой дед попал в ужасную аварию, связанную с его работой. Он потерял много крови и нуждался в переливании. Но так, чтобы никто об этом не знал. Я была единственная, кто мог ему помочь. Для того времени, по счастливой случайности, у меня была такая же группа крови. Его помощник – французский Профессор Жан-Франц – взял некое количество моей крови и перелил ее Профессору. Это событие не осталось бесследным во всей нашей последующей жизни.

Между нами всегда была связь. Только теперь после переливания она усилилась и встала на другой уровень. Отчасти благодаря моей способности и тому, что в нем текла моя кровь, я могла «забираться» к нему в голову и видеть, знать, слышать, чувствовать все, что происходило рядом и вокруг него. Своего рода монодорожная телепатия.

Несколько лет назад я проходила обследование и узнала, что мой организм совместно с моей способностью начинает переходить в четвертый этап «резкого прогресса». Это заключительный этап, который существовал доныне только в теории. А так как я уже не молоденькая девочка, можешь себе представить, с какой болью я жила последние годы. «Притупляющий эликсир», разумеется, по-своему замедлял развитие четвертого этапа, но не мог это делать вечно.