Он её ад

Или, возможно, и то и другое, но, несмотря ни на что, мне сейчас хотелось быть рядом с Матиасом. Не убегать и не бояться.

Некоторое время мы сидели молча, но даже эта тишина была невероятной. В какой-то степени, успокаивающей, но, в тот же момент, еще больше разжигающей то, что вспыхивало между нами.

Ладонь Яагера скользнула по моей спине и я невольно прогнулась, ближе прижимаясь к нему и чувствуя поцелуй на губах, а потом на шее. Отодвигая воротник толстовки, Матиас поцеловал ключицу. Один раз, а затем второй и третий. По коже скользнули угольки и я пальцами сжала ткань его кофты.

Вновь скользнув поцелуями к моей шее, Яагер рыкнул и, подхватив меня под попу, усадил к себе на колени. Обнял и прижал к себе. Буквально впечатал в свое тело. Я вздрогнула и вместе с этим задрожала. В сознании возникли огоньки, опаляющие мысли и я, хотела этого или нет, немного занервничала, а ладони Матиаса тем временем оказались под моей толстовкой. Прикасались ко мне жадно и порочно, в один момент пробираясь под лифчик.

Вот только, уже в следующий момент, словно отдернув себя, Матиас убрал руки и, закрыв глаза, качнул головой. Я растерялась, а он, сделав несколько глубоких вдохов, снял меня с себя, после чего усадил в кресло.

— Мне нужно в душ, — сказал он. На меня больше не смотрел и уже пошел в сторону ванной комнаты, но я остановила Яагера. Взяла за руку и потянула, заставляя посмотреть на меня.

— Ты сказал, что я веду себя странно, но мне кажется, что это как раз ты ведешь себя необычно, — мне было тяжело говорить это. Смущение сгрызало и каждое слово я буквально вырывала из себя, но, держа Матиаса за руку и, чувствуя тепло массивной ладони, немного успокаивалась. Сейчас сама подталкивала его к близости, но ведь это нормально. Нечего бояться. Чтобы не произошло между мной и Яагером, это просто не может быть плохим.

Некоторое время Матиас молчал, а потом ладонью растрепал волосы и посмотрел мне в глаза.

— Ты хочешь этого?

Я прикусила губу. По коже скользнули мурашки, но я попыталась уничтожить в себе волнение и кивнула.

— Точно?

— Да, точно, — я опять кивнула. — И это не из-за чувства вины.

— Потому, что любишь меня?

Вопрос Яагера вызвал новый ворох мурашек, сковавший тело и мне почему-то захотелось отступить, но я осталась стоять на месте. Более того, я опять кивнула.

— Да, люблю.

Только произнеся эти слова, сама ощутила то, насколько искренними они были и, стоило им сорваться с моих губ, как мне стало намного легче, но, в тот же момент сознание полоснуло болью – я вновь подумала, а что будет, если нам все же придется расстаться?

Этот вопрос буквально изувечивал. Разрывал сердце до кровавых ран, поэтому, когда Яагер подхватил меня на руки, я чуть ли не вцепилась в него. Прижалась к Матиасу настолько, насколько это вообще возможно.

Он отнес меня к кровати и уложил на нее. Навис сверху.

— Иногда мне кажется, что я не имею права прикасаться к тебе. Запачкаю, — сказал он мне в губы. Этим вызвал новую дрожь и я, буквально до онемения в пальцах сжала его кофту. Лишь бы не отпускал и все так же держал в своих руках.

— Запачкай, — прошептала еле слышно.

— Пожалеешь, — его губы еле ощутимо коснулись моих и этот легкий поцелуй был подобен взрыву, который пронесся по всему телу и вонзился в сердце миллиардом ярких огоньков.

— Это невозможно, — я приподнялась на локтях и вплела пальцы в волосы Матиаса. Жесткие, но такие приятные на ощупь.

Ладонь Матиаса вновь скользнула под мою толстовку. Задела ее край и подняла его вверх, в следующее мгновение снимая с меня одежду. Сначала толстовку, затем джинсы. Прохладный воздух кольнул кожу и я сжалась, но со следующим прикосновением Матиаса расслабилась. Лишь немного волновалась, но ни за что бы не остановила Яагера. Желала того, что вот-вот должно между нами произойти.

А все потому, что боялась его потерять.

Из-за этих чертовых мыслей, что мы можем расстаться, буквально цеплялась за Матиаса и в очередной раз понимала, как сильно хочу, чтобы мы все-таки были вместе.

Сердце в клочья и мысли в пепел.

Только рядом с Яагером начала жить и без него задыхалась. Поэтому сейчас как никогда ценила каждое прикосновение, поцелуй и мгновение, проведенное вместе.

Этой ночью переступала черту и, несмотря на смущение, позволяла Яагеру куда больше, а в конце, уставшая и обессиленная, прижалась к нему, чувствуя, как Матиас обнял меня. Согрел жаром своего тела.

В комнате царила тишина и в полутьме был виден лишь отблеск почти погасшего в камине огня. Мы лежали на кровати и пока что молчали. Из-за того, что мы только что делали, я смущалась смотреть на Матиаса, поэтому спрятала взгляд. Но совершенно ни о чем не сожалела.

Чтобы в будущем не произошло, я была рада, что именно с Матиасом узнала и ощутила все это.

— Ты сегодня устал? — тихо спросила. Глаза закрывались, но я не желала засыпать. Хотелось поговорить с Матиасом. Неважно о чем. Главное услышать его голос.

— Нет, — Яагер вплел пальцы мне в волосы и медленно перебирал пряди, а я от этого млела.

— Ты весь день провел на улице, — я все же закрыла глаза. — Но я рада, что тех подростков удалось найти.

Матиас ничего не ответил. Лишь продолжил касаться моих волос, а я, вновь обрушившись в свои мысли, напряглась и спросила:

— Между тобой и твоими родителями все действительно так плохо? Они правда отказались от тебя?

— Откуда ты узнала об этом? — я почувствовала, что Яагер напрягся и его голос стал более холодным. Ему не понравилось, что я затронула эту тему.

— В колледже слышала слухи.

— Ты недавно спрашивала о том, как мои родители отнесутся к нашим отношениям. Тогда ты об этом не знала. Тебе твой брат-крысеныш рассказал?

— Разве важно откуда я об этом узнала? Тебе стоило самому мне все рассказать.

— Ты мне только что солгала.

— Я не хочу впутывать в этот разговор Коена.

— Опять жалеешь его?

— Нет, — я качнула головой. — Но мне кажется, что должен быть способ все исправить. Ругаться нет смысла. Коен должен все рассказать твоему отцу.

— Это самая плохая идея, которая только может быть.

— Почему?

Матиас поддел пальцами мой подбородок и заставил поднять голову. Посмотреть на него.

— Мои отношения с семьей уже ничто не исправит, но зато ты и Коен отправитесь в тюрьму. На твоего брата мне плевать. На тебя — нет.