Он любил вас
Шрифт:
– Нет.
– Н-да... Впрочем, может, ты и прав. А то смотри... Охотников ведь много.
– Не обижайте меня, Сергей Михалыч! Я этого не заслужил.
– Ну, прости, Федя! Не сердись! Это я так - позавидовал тебе просто... Будь счастлив, друг!
– Спасибо, Сергей Михалыч! Пока.
– Зачем ты так, Федя? Жена... Жена...
– Я не хочу лгать людям, Асенька! Я не умею лгать.
13.
Из Совмина Федору позвонили в пятницу. Его разыскали в двенадцатом отделе как раз в то время, когда он отмечал в макете кабины проверенные приборы. В кабине был телефон. И Федор удивился,, когда
– Это Федор Андреевич? Здравствуйте.
Спокойный, слегка окающий голос, уже знакомый по телевизионным передачам.
– Здравствуйте.
– Вы, наверное, волнуетесь?
– Есть немного...
– Федор улыбнулся.
– Мы все - тоже...
– Понимаю.
– Спасибо вам за ваше предложение... Сейчас это. все рассматривается... Но в принципе, понимаете, в принципе это возможно. Мне поручено поблагодарить вас...
– Служу Советскому Союзу!
– А теперь относительно вашей кандидатуры... Это пока не решено. Это будет решаться отдельно.
– Я просил бы учесть, что я лучше всех готов сейчас к выполнению этого задания.
– Хорошо. Мы учтем это... Вы, кажется, на днях женились?
– Да.
– Поздравляю вас! Большого вам счастья!
– Спасибо!
– Всего хорошего, Федор Андреевич.
"К чему бы этот вопрос о женитьбе?
– обеспокоенно подумал Федор, положив трубку.
– Неужели из-за этого могут послать Витьку? Он ведь холост... Вот трепло!
– выругал он себя." И кто меня за язык тянул?.."
Он выбрался из макета, стал быстро ходить позалу.
"Витька моложе, - говорил себе Федор.
– Витька - инженер. Он еще невероятно много может сделать. Наверняка больше меня... А в ракете я опытнее... У меня тверже рука... Как мне все это объяснить им? Как объяснить?"
Он подошел к окну, резко распахнул створки. Внизу, под окнами, слегка раскачивались верхушки сосен. Институт стоял в лесу. Густой запах хвои ворвался в зал вместе с легким порывом ветра. "Страшно то, - думал Федор, - что никто не будет со мной об этом говорить. Никто не будет выслушивать мои доводы. Решат где-то там, далекои все. Скажут: женился пусть остается... и потом бейся головой об стенку..." Внизу, под окнами, слегка раскачивались и тихо шумели сосны. Они видели всякое. Они были ко всему равнодушны.
14.
– Федя...
– Да...
– Я сегодня наводила порядок в шкафу и примерила твой мундир...
– Ну и как?
– Представь, он мне очень идет... Я в нем такая строгая...
– Ты и без него строгая...
– Без него, увы, не очень. Но, знаешь, я хотела сказать не об этом...
– А о чем же?
– Когда я его примеряла, я увидела на мундире значок космонавта... Это правда?
– Что - правда?
– Что ты космонавт?
– Правда.
– И ты летал?
– Да.
– А почему об этом нигде не сообщалось?
– Это была тренировка, О тренировках давно уже не сообщают.
– И ты еще полетишь?
– Возможно.
– Почему ты не сказал этого мне сразу?
– Что я могу полететь?
– Что ты космонавт...
– А ты что, не полюбила бы меня тогда?
– Глупый! Как я могла тебя не полюбить?
– Ну вот поэтому я и не сказал...
–
А знаешь, когда я увидела этот значок, мне стало страшно.– Из-за чего?
– Из-за того, что я могу тебя потерять... Я вдруг поняла, что без тебя мне жизнь не нужна...
– Не надо об этом, Ася. Ни говорить, ни думать. Запомни: военный я летчик или космонавт - шансы примерно одинаковы. Даже, может, космонавтам спокойнее... Так что думать не о чем... Договорились?
– Да, да... Конечно... Прости меня, Федя! Я дура, да?
– Я люблю тебя...
– А знаешь, Федя... Я вот иногда думаю: что было бы, если бы мы с тобой не встретились тогда у фуникулера?.. Неужели мы могли вообще не встретиться?
– Это исключено. Мы встретились бы у Кости Ибрагимова... Или у Новицких... Я все равно собирался к ним зайти... Или где-нибудь еще... Даже просто в булочной на Московской... Мы не могли не встретиться! Понимаешь - не могли!
– А куда ты должен будешь полететь?
– Это пока не решено.
– А когда?
– Не скоро. У нас сто лет впереди!..
15.
В двенадцатом отделе появился еще один дублер - Андрей Кедровских, плотный, румяный сибиряк с задорным, пухлым и вздернутым носом. Так и хотелось подойти к нему и сказать; "Чего это ты задаешься, а?"
Федор знал Андрея по школе космонавтов. Там о его выдержке ходили легенды.
Федор понял, почему он здесь появился. Значит, полет решен. Значит, начинается подготовка. И вполне понятно, что в этом случае, когда космонавт идет на верную смерть, лучше иметь в запасе лишнего дублера. И именно такого, как Андрей Кедровских.
В общем, Федор отлично понимал все соображения тех, кто прислал сюда Андрея. И не обижался. Они действовали правильно. На их месте он, видимо, действовал бы так же. Но он знал, что Андрей не понадобится... Если, конечно, дублировать придется его, Федора.
В отделе все шло, как обычно. Не изменились существенно ни характер работы, ни ритм ее. Только меньше стало улыбок и шуток. Только больше стало плотно сжатых губ. Только все чаще и чаще космонавты ловили на себе печальные взгляды людей. Об изменившемся характере полета уже знали и думали все. Но при космонавтах об этом пока не говорил никто.
Лишь после того как было опубликовано решение Женевского совещания глав правительств, лишь после того как весь мир узнал о той встрече, которую приготовит человечество гигантскому болиду возле пояса астероидов, - лишь после всего этого открыто заговорили о полете и в двенадцатом отделе. В это утро Сергей Михайлович пришел в комнату к космонавтам и, основательно, видно, надолго усевшись на диване, закурил.
– Как самочувствие, мальчики?
– спросил он.
– Отличное, - ответил Федор.
– Бодро идем ко дну, - добавил Виктор.
Андрей Кедровских промолчал. Он все еще не освоился и чувствовал себя стесненно.
– Как вы думаете, - спросил Сергей Михайлович, - сколько ракет уведет с собой космонавт?
– Много.
– Виктор усмехнулся.
– Иначе ничего не выйдет.
– Чем больше, тем лучше, - заметил Андрей.
– Тем меньше, значит, их останется на Земле.
– Половину всех ракет.
– Сергей Михайлович стряхнул пепел с папиросы.
– Каждая страна дает половину. Так записано в протоколе.