Он (мой) Порок
Шрифт:
— Я же сказала, что не боюсь тебя, — цедит она сквозь зубы. — И твоей мести тоже.
— Рад за тебя, — одариваю её кривой ухмылкой и поднимаюсь. — Посмотрим, что ты скажешь через неделю, мышка. Или через две.
Потянувшись, запускаю руки в карманы брюк и окидываю взглядом незатейливый пляж. Места для отдыхающих справа и небольшой причал слева.
— Я планирую остаться на очень длительный срок, Лиз. У меня как раз здесь дела.
Она молчит, обняв себя за плечи, и смотрит на меня с ненавистью. Продолжает выглядеть жалко, но это больше на меня не действует. Я знаю её слишком хорошо.
Теперь её глаза карие,
— Хорошо, что ты не смотришь на меня своими лживыми глазёнками, — бросаю брезгливо. — Изменила бы лицо — и я, возможно, прошёл бы мимо. Серые мышки не в моём вкусе.
Она грустно усмехается и вскидывает подбородок.
— Ты сам себе не веришь, Игнат.
— Боже… Не произноси моего имени! — вновь присев на корточки, хватаю её за подбородок и, задрав голову кверху, почти касаюсь её губ своими. — Не хочу слышать своё имя из твоего рта!
Меня начинает трясти, и я с трудом контролирую эмоции. Только с ней, блядь, теряю контроль над собой.
Она смотрит пристально и отважно. Собрав последние крупицы разума, резко отстраняюсь, поднимаюсь и делаю шаг назад.
Я буду уничтожать её медленно… Смакуя. Не здесь. Не сейчас. А когда друзья будут в сборе. Те из нас, кто остался…
— В общем, убежать не получится, — говорю напоследок, отворачиваясь. — Верни то, что забрала у меня, и я изменю твой приговор. Возможно.
Уверенно шагаю обратно к комплексу, а ветер доносит до ушей её надрывный крик:
— Я ничего у тебя не забирала!
Кир прибывает на следующий день. Претенциозно осматривает люкс и закуривает, развалившись в кресле.
— Ты её уже видел? — спрашиваю друга, уставившись в собственное отражение в зеркале.
Наконец достал свои вещи из тачки, которую припарковал возле гостиницы, и смог одеться согласно случаю.
На причале состоится аукцион редкого корвета. Организатор — хозяин гостиничного комплекса, а Лиза будет там следить за работой персонала. Достаточно лишь включить немного обаяния, чтобы добыть нужную информацию…
— Нет, не видел, — отвечает друг, смачно затянувшись. — Но сгораю от желания увидеть, — выдыхает густые клубы дыма.
Соболев пострадал от мышки меньше всех. Но он так же, как и я, потерял друга. Так что… Ей уже ничто не поможет.
— Увидишь, — бросаю я, сосредоточенно завязывая галстук. — Как я выгляжу? — разворачиваюсь к другу.
— Как богатый подонок, — он подмигивает, тушит сигарету в пепельнице и встаёт с кресла. Приблизившись, смахивает невидимую пыль с пиджака и прищуривается, заглядывая мне в глаза: — А ты не передумаешь, Сокол? Я знаю, как она влияет на тебя. Напудрит тебе мозги, а потом выкинет что-нибудь эдакое…
— Да пошёл ты! — отпихиваю его и рявкаю: — Эй, из-за неё погиб наш друг! А напудрить она может разве что своё лживое лицо.
— Ладно, не заводись, — выходит на мировую Кирилл, хлопнув мне по плечу. — Пошли, не то опоздаем.
Он направляется к двери, оставляя свой багаж в моём номере.
— Возьми себе номер, — советую ему, выходя следом. — Я не собираюсь делить с тобой пространство.
— Что такое? — он наигранно хлопает ресницами. — Боишься, что нас примут за парочку?
Друг хохочет на весь коридор, привлекая внимание
проходящего мимо персонала, и продолжает посмеиваться, когда проходим мимо ресепшена на первом этаже.Она там! Смотрит на нас округлившимися глазами и кажется — не дышит. А мы ведь всего лишь проходим мимо, чёрт возьми!
Лгунья. Сказала, что не боится, а уже дрожит как осиновый лист. И это только начало!
— Почему бы нам просто не увезти её отсюда? — размышляет Кир, потягивая шампанское.
Аукцион ещё не начался. Корвет пока прикрыт плотным брезентом. Гости в ожидании расхаживают по причалу.
— Увезти? Зачем?
— А чего с ней играться-то?
Друг останавливает официанта. Ставит пустой бокал на поднос и сразу берёт полный.
— Заберём её отсюда, отвезём в мой дом. Запрём…
— И что? Будем голодом морить? — интересуюсь скептически.
— Нет, лучше — трахать до изнеможения, — ржёт Соболев, но тут же натыкается на мой испепеляющий взгляд. — В чём дело, Сокол? Или она только твоя?
— Моя! — отвечаю бескомпромиссно. — Сначала моя, потом — ничья! Мы оставим её в покое, когда получим то, что должны, — склоняюсь к его уху и чеканю: — Понятно?
Он цокает языком.
— Ещё и сутки не прошли, а у тебя от неё едет крыша…
— Ты меня понял? — повторяю свой вопрос.
— Понял, — бросает он сухо и одним глотком выпивает содержимое бокала. — Ты Алиеву звонил?
— Пока нет, — теряю весь боевой настрой, как только слышу имя третьего друга. — И ты пока не звони.
— Ты прав, — Кирилл пожимает плечами и бросает равнодушно: — Нельзя его задорить. К тому же пока он всё равно не сможет приехать.
Начинается аукцион, и мы расходимся в разные стороны. Брезент убирают с корвета, на сцену выходит организатор… и Лиза!
Глава 3
Три года назад
Лиза
— Виктор Иванович, Ваш чай.
Боднув дверь бедром, медленно прохожу в комнату, ставлю поднос на столик и поворачиваюсь к мужчине.
— Я мог спуститься в столовую, — бубнит он себе под нос.
— Но мне приятно поухаживать, — дарю ему приветливую улыбку, и он сразу оттаивает.
— Как ты? Обживаешься?
— Да, потихоньку…
— Ты поздно вернулась вчера, — смотрит на меня с прищуром. — Не расскажешь, где была?
Пожав плечами, прохожу и присаживаюсь на край кровати.
— Я познакомилась с парнем. А он познакомил меня с другом.
— Понятно, дело молодое, — ухмыляется Виктор Иванович. Подходит к столику, прихлёбывает свой чай и смотрит на меня тяжёлым взглядом карих глаз. — Заводить новые знакомства — это хорошо, но я хочу, чтобы ты помнила о нашем уговоре.
Когда-то Виктор Иванович был очень известной шишкой в этом городе. Его компания занималась разного рода разработками и инжинирингом. Сейчас он на пенсии и отошёл от дел. Но люди до сих пор боятся его и уважают. И я понимаю, почему. Аналитический склад ума, закалённый характер. Он всего достиг собственными силами. К тому же, был весьма суровым в роли начальника. А сказать каким был семьянином, никто не может, потому что у него никогда не было семьи. Ни жены, ни детей. Он одиночка. Во всех смыслах…