Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Он тебя не любит(?)
Шрифт:

Алена ночью плакала, он слышал, но делал вид, что спит, понимал, что она обиделась, но утешать сил не было. А утром зачем-то потащился к Кравченко в клинику и битый час выслушивал разъяснения гинеколога — нового, кстати, та уволилась — по срокам, циклам, овуляциям и оплодотворению, тупо вчитываясь в карточку пациентки Эвы Казариновой. Вердикт, вынесенный докторами на основании проведенного тогда обследования, был единодушным — Эва никак не могла быть беременной от Макара. Это окончательно его добило, и Макар принял решение выбросить ее из головы, навсегда.

Заиграла мелодия вызова, на экране обозначился неизвестный номер. Взять, не

взять? Поздновато для неизвестных, а потом решил все же ответить. И почувствовал, как пол ушел из-под ног.

Это была она, Эва, Макар знал, хоть поначалу ничего не мог разобрать. Она шептала в трубку, дышала прерывисто и сипло, а он уже бежал к машине, молясь про себя, чтобы успеть и холодея, что мог сегодня взять другу машину, не Феррари. Он не понял, что с Эвой, да и расспрашивать не стал, понял, что плохо и нужна его помощь, на месте уже разберется. Забил в навигатор адрес и когда бежал по лестнице, забыв о лифте, думал что сердце о ребра разобьется к чертям.

Она лежала, свернувшись клубком под одеялом, дрожащая, со спутанными волосами, но такая пронзительно близкая, что Макар не удержался, присел возле кровати, прижался к сухому горящему лбу щекой, гладя разметавшиеся по подушке волосы. На круглый, лежащий отдельно живот, он старался не смотреть.

— Эвочка, девочка моя маленькая, почему ты не позвонила раньше?

И чуть не умер, когда его шею обхватили ее ладони.

— Спасибо, что приехал, Мак.

Ее жар как будто перетекал к нему, заползая внутрь и разливаясь теплом, и Макар ужаснулся, осознав, насколько пусто там стало за эти несколько месяцев.

***

Он сразу повез ее в роддом, так посоветовал сонный Кравченко.

— Там детская реанимация, Макар, ребенок же явно недоношенный, роды могут начаться в любой момент, я на себя такую ответственность не возьму.

Мак завернул Эву в плед, как ребенка, и повез. В роддоме ее приняли в обсервационное отделение, как объяснила Макару медсестра с приемного покоя. Осмотревший Эву дежурный врач был на удивление спокоен.

— Признаков родовой деятельности нет, похоже на вирусную инфекцию, завтра возьмем анализ крови, чтобы исключить воспалительный процесс. На таком сроке это уже не так опасно для ребенка, как в первом триместре, мы ввели вашей жене жаропонижающее, сейчас она спит, и вы езжайте домой, отдыхайте. Это такая особенность организма, высокая температура, вы очень правильно сделали, что сразу ее привезли. Не волнуйтесь, все будет хорошо.

Макар сунул ему пачку денег, сел в машину и понял, что никуда ехать не может, как будто колеса приросли к асфальту. Он слишком боялся снова потерять Эву, а здесь, под роддомом, было ощущение, пусть призрачное, что она рядом, и даже через кирпичные стены нескольких этажей ему казалось, что он слышит ее надорванное дыхание.

Макар ничего не спрашивал у нее по дороге, только когда нес на руках к машине, не удержался:

— Эвочка, он тебя бросил, этот мудила, от которого ты беременна?

Она напряглась всем телом, а потом покачала головой. И тогда он догадался, прошептал в волосы, обмирая от того, что касается ее губами:

— Я знаю. Ты сама его бросила. Как меня.

И по тому, как сильно сжались пальцы, обнимавшие его шею, понял, что не ошибся, она сама сбежала от того мудозвона. Вдруг стало очень легко, будто он не Эву нес с ее девочкой — Мак уже знал, что там девочка — а детскую куклу. То, что Эва теперь одна, оказалось самой

лучшей новостью за последние полгода, если не за год. И когда он нес их двоих, у него было странное чувство, что девушка в его руках вместе со своим круглым твердым животом — это как будто его продолжение. Как будто ничего больше не было естественнее, чем нести ее на руках, крепко прижав к себе.

Утром Мак проснулся в машине, едва начало светать, поломился в дверь роддома, постоял, обматеренный сварливой санитаркой, но по итогу добился, чтобы позвали дежурного врача. Того самого, что их принимал, он еще не успел смениться. Доктор честно отработал данные ему купюры и доложил, что состояние пациентки Казариновой удовлетворительное, рожать ей пока рано, и если все стабилизируется, ее переведут в патологическое отделение, где она останется до родов.

Но потом все переигралось, Эва пробыла в обсервации всего несколько дней, оказалось, что это была обычная простуда, и по телефону Макару сказали, что ее отпускают домой. Он немедленно рванул в роддом и еще только заводил двигатель, а уже знал, куда отвезет Эву. Беременной женщине нужен свежий воздух и хороший уход, и он не позволит ей вернуться в ту конуру, которую она снимает.

***

Эва понимала, что шансы утаить от Макара его отцовство тают на глазах, да она и не рассчитывала, слишком сильно испугалась за свою девочку и слишком была благодарна Макару. Как Эва и предполагала, она просто простыла, держать в обсервации ее не стали, а лежать в патологии необходимости не было, ее беременность протекала абсолютно нормально. И тогда она рискнула попроситься домой.

Неожиданно лечащий доктор согласился, главным образом из-за того, что отделение было переполнено.

— В принципе, я не вижу показаний, чтобы держать вас в стационаре. Тут меньше недели осталось, приедете, как начнутся схватки. Ваш муж уже ждет, он мне с утра телефон оборвал, так что давайте, Казаринова, на выписку, но смотрите, только почувствуете что-то, сразу сюда.

Это «муж» неприятно полоснуло. Он не ее муж. Озвучивать это Эва не стала, зато сама будто очнулась. Может, все же пока ничего не говорить? Как-то так получилось, что в разговорах Макара с докторами сроки не назывались, да и Макар явно не ориентровался в неделях. Ей рано рожать? Рано. А насколько рано, никто не уточнял, больше обсуждалось ее нынешнеее состояние.

Эва с опаской поглядывала на Макара, который уверенно гнал автомобиль, догадался или не догадался? Судя по поджатым губам и напряженным рукам, сжимающим руль — да. Судя по обручальному кольцу, поблескивавшему на пальце — нет. Или еще хуже. Ему все равно.

— Мы сейчас поднимемся к тебе, ты соберешь самое необходимое, и поедем.

— Куда? — Эва разглядывала Макара, а он продолжал хмуриться. — Я не поеду.

— Поедешь, Эва, — и быстро окинул взглядом, — тебе там понравится.

Эва узнала дорогу, и первой мыслью было отказаться.

— Макар, нет, я не хочу…

Он сбросил скорость и съехал на обочину, заглушая двигатель.

— Эвочка, тебе нужен свежий воздух и хороший уход, тебе еще месяц до родов. Здесь тебя никто не побеспокоит, можно гулять в лесу и возле речки. Я нанял помощницу по дому, ты будешь отдыхать и набираться сил. А когда твоя девочка родиться, ей здесь будет лучше, чем в загазованном городе. Пожалуйста, позволь мне позаботиться о тебе. Это дом моей матери, я так там и не бываю, — добавил он тихо.

Поделиться с друзьями: