Он тебя не любит(?)

— Я думала это шутка! — она продолжала неверяще разглядывать его лицо.

— Эвочка, — Мак постарался быть как можно убедительнее, чтобы незаметно вернуть ее на место, — с такими вещами не шутят. Мы вчера подписали предварительное соглашение, и документы ушли в работу.

— Но ведь Арсен уже знал, что он мой отец!

— Ты сама слышала, он считает прииски своими и даже успел завещать их Машке. И конечно, мы все доведем до конца.

— Это не честно, Мак! Что скажет твой отец?

— Мой? — удивился Макар. — А что он скажет? Он же мой отец, Эвочка, он отдал мне все, мне и Каролине, и я тоже все отдам Машке. И тебе. Если ты захочешь, — добавил он, не давая ей возразить и снова обнимая, ощущая знакомый трепет, который и не надеялся уже ощутить.

Макар готов был так простоять до утра. Если опереться спиной о стену и уложить себе на грудь Эву, это вполне может сойти за совместную ночь. Но Эва явно не собиралась ночевать на пороге собственной спальни, и ему пришлось уступить.

Руки легче было оторвать, чем расцепить, но Мак все же выпустил Эву, целомудренно поцеловал в лоб и еще постоял под дверью некоторое время. Можно было и здесь улечься, конечно, но день обещал быть бурным и насыщенным, так что выспаться все же следовало.

Думал, что не уснет, будет до утра ворочаться и обдумывать услышанное, да какой там — уснул как убитый, стоило лишь головой коснуться подушки. И теперь отправился на поиски, благо, в выключателях надобность отпала.

***

Он нашел Эву по ароматам, доносившимся из кухни, она готовила завтрак, а Машка рядом раскрашивала нарисованный на альбомном листе цветочек. Макар застыл на пороге, очарованный представшей его взору картиной. Он прислонился плечом к дверному проему и смотрел на свою настоящую семью. Как часто ему снились эти две девочки, что они у него есть, он ведь где-то глубоко внутри всегда знал, что девочка Эвочки и его девочка…

— Макар! — просияла дочь и бросилась ему на шею, а он не мог ни слова выговорить, поднял с пола и прижал к себе, глядя в упор на Эву.

Она отвела взгляд, а Макар вслушивался, как Машка взахлеб делится своими маленькими новостями:

— Мой папа в больнице, мама сказала, он заболел, и я ему рисую цветочки. Ты отвезешь их ему в больницу?

— Отвезу, — сказал Макар, да ну, к чертям это все! — только он не твой папа, Машенька, он твой дед. Мамин папа. А твой настоящий папа — я. Вот смотри, это ты, а это я!

Он достал телефон и открыл нужную папку. Девочка внимательно рассматривала фото, листая пальчиком и попеременно глядя то в экран, то на Макара, будто сверяла, он это или не он держит на руках новорожденную Машку.

— И зовут тебя Мария, как твою бабушку, ее уже нет, но зато есть еще один дед, Роман.

— И где ты был? — прищурила она глазки. Ему показалось, или из-под веера густых ресничек на него сердито взглянул Ямпольский?

— Я не знал, что я твой папа, Машенька.

— Ты его обманула? — теперь сердитый «Ямпольский» сверлил взглядом Эву.

И — о, чудеса! — та виновато потупилась и кивнула. Макар едва удержался от злорадной ухмылки, но затем совесть взяла верх.

— Это я виноват, что мама ушла, Машенька.

— Почему?

Макар храбро посмотрел в глаза сначала Эве, а затем своей дочери:

— Я ни разу не сказал ей, что люблю ее. И она решила, что мне не нужна, а раз так, то я не заслужил чести быть твоим папой.

Машка притихла, размышляя, и по прежнему обнимала Макара за шею, а он легонько покачивал ее, словно наверстывая все то, что пропустил за последние без малого три года.

— Значит, папа Арсен уже не твой муж? — вдруг метнула Машка быстрый взгляд в сторону Эвы.

— Арсен? Нет, он мой отец.

— А можно, — теперь дочь смотрела влюбленными глазами на Макара, — мой дед будет только тот Роман, ты будешь мой папа, а за папу Арсена я выйду замуж?

***

Макар отвез Эву в больницу, а сам отправился на встречу с генералом Ермаком. Николай Геннадиевич удивил Макара готовым сценарием, целым ворохом новостей и событий. И все они великолепно выстраивались в нужную канву, не хватало одного единственного звена, одного штриха. Одной подписи. Ее и отправился добывать Макар.

Алена лежала в отдельной палате. Лицо и руки забинтованы, видны только глаза, нос и губы.

— Мак, ты пришел! — она попыталась подняться. — Ты меня не бросишь, правда? Ты не сможешь, папу вчера забрали с инсультом, он со следователем поговорил, а вечером забрали… Мне нужна твоя помощь, Мак…

— Конечно, я помогу тебе, Алена, — кивнул Макар, — если мы сейчас договоримся. Николай Геннадиевич тебе вчера все объяснил, заметь, лично. Ты признаешь, что бомбу под видом записывающего устройства тебе дал Маркелов, твой любовник, он же заставил заманить в особняк Эву, чтобы шантажировать Ямпольского. Маркелов выстрелил в Арсена, а ты нажала на кнопку. Тебя осудят условно, я с тобой разведусь, но полностью оплачу лечение и выделю небольшую сумму на первое время, пока ты не устроишься на работу.

— Как на работу, на какую работу, Макар? Что ты несешь?

— Твой отец уже не сможет работать, восстановление может затянуться на неопределенный срок. А тебе придется работать.

— Ты не посмеешь развестись со мной, тебя все осудят, Макар! Каким мерзавцем надо быть, чтобы бросить больную изуродованную жену!

— Если нет, тогда я пускаю в ход записи с видеокамер Ямпольского, и там ты условным сроком не отделаешься. Ты сядешь надолго, Алена, поверь, я приложу все усилия. Лечить тебя будут в государственной клинике, как склеят, так и будет, — он встал и выпрямился во весь рост, — так что думай.

— Макар, подожди, — позвала Алена, он обернулся. По бинтам бежали влажные дорожки, — ты уже все забыл? Ты ведь любил меня!

— Я не буду говорить тебе, что ты разлучила меня с любимой девушкой и с моим ребенком, потому что я виноват больше. Но на твоем месте я не вспоминал бы о любви в принципе. Просто, чтобы меня не бесить. Как будешь готова поставить свою подпись, позовешь парней, которые дежурят в коридоре, они свяжут тебя с генералом Ермаком. Счастливо оставаться, — Макар развернулся к двери.