Она была такая хорошая

Напевая, улыбаясь, раздумывая про себя — кто же она? какой она станет? — Люси поднялась по ступенькам к двери дедушкиного дома и, даже не позвонив в колокольчик, распахнула ее навстречу несчастью.

— Посидите еще немного, — говорил папа Уилл, — пожалуйста, Бланшард.

Мистер Мюллер помотал головой. Он застегнул последнюю пуговицу на пальто и потянулся за шляпой, которую держал Уиллард.

В кресле около камина, скрестив руки на груди, сидела бабушка Берта. Люси взглянула на ее сердитое лицо, потом опять на мужчин.

— Бланшард, утро вечера мудренее, — сказал папа Уилл. Однако отдал гостю шляпу.

Мистер Мюллер потрепал его по плечу и вышел из дома.

— Что тут происходит? — спросила Люси.

— Скорее всего ничего особенного, детка, — дед попытался улыбнуться. — Ну, а как ты? Где Рой? Эдвард?

Бабушка Берта ущипнула себя за руку повыше локтя.

— Скорее всего ничего особенного, — повторила она.

— Ну ладно, Берта! — сказал Уиллард.

— Скорее всего, ничего особенного. Просто она заявила, что больше не желает его видеть. — Берта в ярости поднялась и подошла к окну. — А больше ничего!

— Почему не желает видеть? — спросила Люси.

Но бабушка молчала. Она провожала взглядом удаляющуюся фигуру Бланшарда Мюллера.

— Папа Уилл, с чего это он ушел? Что произошло?

— Объясни ей, — сказала бабушка.

— Нечего тут объяснять, — ответил папа Уилл. Бабушка фыркнула и вышла на кухню.

— Папа Уилл…

— Нечего объяснять, — повторил он.

Люси двинулась вслед за ним.

— Послушай… — но он поднялся по лестнице в комнату матери и закрыл за собой дверь.

Люси пошла на кухню. Теперь бабушка выглядывала из заднего окна.

— Ничего не могу понять, — сказала Люси.

Бабушка не ответила.

— Я говорю, не могу понять, что случилось. Что здесь происходит?

— Он снова попал в тюрьму, — с горечью сообщила бабушка.

Люси сидела одна в гостиной и ждала, пока папа Уилл сойдет вниз. Она заявила, что хочет знать все от начала до конца.

— Что все? — отозвался он.

Она повторила, что хочет знать все по порядку. И именно от него, а не от каких-нибудь посторонних.

— У нее хватает своих волнений, — возразил папа Уилл. — Да и нечего, собственно, рассказывать.

Пока он шагал по комнате, Люси втолковала ему кое-какие истины, которые, по ее мнению, ему давно пора бы знать: нельзя скрывать от людей правду, нельзя приукрашивать жизнь и думать, что так можно уберечься… Она замолчала, а потом сказала: словом, она хочет знать, как все обстоит на самом деле. Если отец в тюрьме…

— Кто тебе сказал?

— Если он там, я хочу узнать об этом от тебя, папа Уилл. Я не хочу, чтобы мне пришлось догадываться о том, что происходит, по перешептываниям и сплетням.

На этот раз никаких сплетен не будет, заверил он. Они никому ничего не говорили, даже Бланшарду, хотя для него все обернулось очень плохо. Прошлой ночью Уиллард с Бертой пришли к решению, что нет никакого смысла распространяться о случившемся: этим дела не поправишь. Вчера вечером, когда они сидели за ужином, Майра уронила голову на стол и рассказала им о том, что волновало ее почти целый месяц. Но зачем втягивать в это Люси, он не понимает. У нее своя жизнь, и ей вполне хватает забот.

— Так что же все-таки произошло?

— Люси, ну зачем тебе это знать?

— Папа Уилл, у меня нет никаких иллюзий относительно него. Я, если ты помнишь, уже давным-давно поняла, что он собой представляет, гораздо раньше других, папа Уилл, если считать, что другие вообще хоть что-нибудь поняли.

— Ну конечно же, поняли…

— Расскажи мне все по порядку.

— Люси, это долгая история. Почему тебе так хочется в нее вникать, я просто не понимаю.

— Он мой отец.

Это замечание как будто поколебало его.

— Он мой отец! Рассказывай все!

— Боюсь, тебя это расстроит.

— Пожалуйста, не беспокойся обо мне.

Уиллард прошелся до лестницы и обратно. Ему придется рассказывать с самого начала, предупредил он.

— Прекрасно, — сказала Люси и, взяв себя в руки, приготовилась слушать: сначала так сначала.

Ну, прежде всего, похоже, что Майра так или иначе все это время поддерживала с ним связь. Чуть ли не с того самого дня, как он пропал, а тому уже почти четыре года, он писал ей до востребования. К сожалению, ни один из старых друзей Уилларда по работе и не подумал сообщить ему, что время от времени Майра заходит за почтой. С другой стороны, он, право, не знает, как бы сам поступил в подобной ситуации, — ведь тому, кто не соблюдает тайны переписки, нечего делать на почте. А может быть, они ничего даже и не заметили. Ведь письма приходили не то чтобы каждый день и даже не каждую неделю и не каждый месяц. Во всяком случае, так, рыдая, рассказывала им Майра. Обычно он сообщал, где находится и как у него идут дела, особенно если случалось что-то важное. И иногда, когда она бывала в плохом настроении, грустила или тосковала о прошлых днях, она отвечала.

…Что ж, дальше так дальше, раз Люси этого хочет. Первые несколько месяцев после своего исчезновения он жил в Батлере на юге штата — работал у одного своего старого приятеля на бензоколонке. Но к тому времени, когда родился Эдвард…

— Выходит, он знает об Эдварде.

— Да, о важных событиях, вроде рождения Эдварда, его более или менее держали в курсе.

— Почему?

— Почему? Ну, не знаю почему, Люси. Полагаю, она считала, что о некоторых вещах он должен знать, несмотря на все, что было: все-таки мы долгое время жили вместе, верно ведь? Так что о некоторых вещах он должен был знать.

— Ясно.

— Так или иначе, после рождения Эдварда он отправился во Флориду. И вроде бы снова попробовал завербоваться во флот. Некоторое время он и верно проработал в Пенсаколе, пытался поступить на службу старшиной по электрической части.

— Старшим?

— Люси, я передаю только то, что было сказано мне. Если ты хочешь, чтобы я замолчал, я буду только рад.

— А после Пенсаколы? Когда ему не удалось устроиться?

— После Пенсаколы он переехал в Орландо.

— Ну, а там что ему понадобилось?

— Сначала он жил в семье своей кузины Веры. Потом, кажется, близко сошелся с одной леди из Уинтер-парка. Даже обручился с ней. По крайней мере, она так Думала, пока он не рассказал ей всю правду о себе.

— Неужели?

— Он сказал, что женат, — пояснил папа Уилл.

— Ах, об этом!

— Люси, я не защищаю его. Я лишь рассказываю тебе то, что ты просила меня рассказать. И право же, делаю это против своего желания. Думаю, мне давно уже пора остановиться. Зачем тебе знать все эти подробности? Что было, то было. Поговорили, и хватит.