Она была такая хорошая

— Моя жена уже наговорилась с тобой, детка. Четыре года назад, когда ты только начала запускать когти в этого мальчика. Она уверяла меня, будто в тебе есть что-то человеческое, но, выходит, мне не надо было ее слушать.

— Этот мальчик совратил меня, Джулиан! И долг этого мальчика по отношению ко мне…

Джулиан повернулся к жене.

— Долг, — повторил он, фыркнув.

Люси вскочила.

— Может, тебе не нравится это слово, Джулиан, но я повторяю — это был его долг по отношению ко мне…

— Да-а, — сказал он, покачивая головой, — каждый тебе что-нибудь должен… А ты-то сама, Люси? К кому у тебя этот самый «священный долг»? Сдается мне, что-то я не могу припомнить.

— К моему ребенку! — ответила она. — К нашей плоти и крови — моей и его! К тому, кто едва вступил в жизнь, вот к кому! Я должна знать, что у него есть дом, семья, что он получит порядочное воспитание! Должна знать, что его не смогут обидеть все эти скоты в нашем омерзительном мире!

— Ну-у, — протянул Джулиан, — ты у нас прямо святая.

— Да! По сравнению с вами — уж точно!

— Хорошо, святая Люси, — сказал он, проводя рукой по своей щетине. — Не волнуйся так за свою плоть и кровь. Потому что твой собственный сын ненавидит тебя со всеми твоими потрохами.

Она закрыла лицо руками.

— Нет, неправда! Врете! Это Рой соврал. Этого… не может быть. Нет, не может быть…

Она почувствовала, как Айрин взяла ее за руку.

— Нет, нет, — Люси расплакалась и вновь упала на стул. — Что… Что вы задумали сделать со мной? Вы не смеете украсть у меня сына. Это самое настоящее похищение, Айрин. Вы нарушаете законы.

— Оставь ее, — сказал Джулиан.

Айрин что-то ответила, но Люси не расслышала.

— Нам надо поговорить серьезно, Айрин. Оставь ее. Она перешла все…

И тут Люси кинулась на него, размахивая кулаками.

— Вам это так не пройдет! Что бы вы со мной ни сделали!

Он только поглубже засунул руки в карманы халата.

— Вы хотите похитить моего ребенка, Джулиан, вот что у вас на уме. Вы подбиваете Роя похитить ребенка и покинуть семью! Но я не допущу этого! На это есть законы, Джулиан! Законы против таких, как ты!

— Вот и прекрасно. Валяй отсюда и найми себе адвоката. Я буду просто в восторге.

— Обойдусь и без адвоката. Я добьюсь справедливости здесь, сейчас же.

— Ошибаешься, тебе понадобится адвокат, Люси. И вот что я скажу: тебе понадобится очень хороший адвокат, самый хороший, которого только можно достать за деньги.

— Джулиан, девочка в ужасном состоянии, — сказала Айрин.

Он стряхнул с плеча руку жены.

— Рой тоже, Айрин! И Эдди! Да и все мы! Все уже достаточно наслушались приказов и оскорблений от этой маленькой сучки…

— Джулиан…

Разъяренный, он повернулся к Люси:

— Да, да, вот кто ты есть, так и знай. Ты только и смотришь, как бы выхолостить своего мужика! Маленькая, бешеная сучка! Святая кастраторша — вот самое для тебя подходящее имя. И мир узнает об этом еще до того, как я с тобой разделаюсь.

— Не надо, Джулиан, — попыталась остановить его Айрин.

— Хватит с меня твоих «не надо»! Я их уже наслушался.

Люси вскинула голову.

— Пусть продолжает, Айрин. Меня это совсем не трогает. Пусть демонстрирует свою подлинную сущность.

— Да, святая. Я такой и есть. И поэтому тебе придется прекратить холостить мужиков. Да-да. Улыбайся себе сквозь слезки, улыбайся, какая ты умная и какой сквернослов старый Джулиан. Да, ужасный сквернослов. Но мне хочется сказать тебе кое-что: ты выхолостила Роя и уже принялась за Эдди, но теперь с этим покончено. И пускай тебе сейчас смешно, посмотрим, как ты повеселишься в зале суда. Потому что я тебя туда все-таки вытащу, милочка! Хамка. Ничтожная девчонка. Я оставлю от тебя мокрое место, святая Люси!

— Ты поведешь меня в суд?

— Да, да, именно я, старый сквернослов Джулиан.

— Ты? — странная улыбка не сходила с ее лица.

— Я! Угадала.

— Ну! Это просто восхитительно. — Она вынула из сумочки носовой платок и высморкалась. — Восхитительно, другого слова и не подберешь. Потому что ты — аморальная личность, Джулиан, и это тебя надо вести в суд…

Наконец-то на площадку вышел Рой, за ним — Элинор. Итак, теперь все они в сборе, все, кто несколько часов назад устроил против нее заговор… Что ж, Люси не будет плакать, не будет унижаться — ей это и не понадобится: она откроет им истину.

Люси оглядела их всех — одного за другим. На нее снизошло великое спокойствие: ведь правда на ее стороне. Нет, не нужно ни повышать голоса, ни размахивать кулаками, нужно только говорить правду.

— Ты аморальная личность, Джулиан. Тебе это и самому прекрасно известно.

— Что? — Мускулы на его плечах, казалось, вздулись, когда он пригнулся, чтобы получше расслышать ее слова. — Что, говоришь, мне известно?

— Нам не понадобятся адвокаты, Джулиан. Нам даже не понадобится выходить из гостиной. Потому что не тебе говорить мне или любому из нас, что хорошо и что плохо. И ты это знаешь, я совершенно уверена. Мне продолжать? Или ты теперь попросишь у меня прощения в присутствии твоей семьи?

— Слушай, ты, горлопанка, — сказал он, надвигаясь.

— А ты развратник, — сказала Люси, и это слово остановило его. — Ты платишь женщинам, чтоб они с тобой спали. У тебя была уйма любовниц. Ты обманываешь свою жену.

— Люси! — закричала Элли.

— Но разве это не правда, Элинор?

— Нет!

Люси повернулась к Айрин.

— Мне не хотелось бы говорить об этом…

Айрин опустилась на кушетку.

— Тебя никто не просил…

— Но мне пришлось, — сказала Люси. — Вы видели, что он мне говорил. Слышали, что он собирается сделать. Разве у меня был другой выход, Айрин, кроме как сказать правду?

Айрин замотала головой.

— Он состоял в любовной связи с женщиной, которая была управляющей его прачечной в Селкирке. Я забыла ее имя. Но уверена, что он его помнит.

Джулиан кидал на нее полные ненависти взгляды.

Ну, пусть только попробует. Пусть тронет ее хоть пальцем, пусть только попробует — и мы посмотрим, кто из них предстанет перед судом. Вот тогда уж его мечты сбудутся — только на скамью подсудимых сядет не она, а он.