Она читала на ночь

Через полчаса он был уже там и разговаривал с тощей дамой в безразмерной шерстяной кофте. Дама отложила свое вязание и внимательно слушала посетителя, дергая острым, обтянутым дряблой кожей подбородком.

– Миленко? – наконец спросила она. – Всех интересует Миленко. Просто удивительно.

– У вас есть ее работы? – поинтересовался Филипп. – Я бы хотел посмотреть.

– В нашем магазине были две ее картины: «Синяя мозаика» и «Туманность». На сегодняшний день обе проданы.

Филипп растерялся. Он привык доводить задуманное до конца, но в этом случае следующий шаг был им не предусмотрен. Оставался еще Художественный фонд, хотя… шанс, что там есть картины Ксении, был минимален.

– Вы не могли бы дать мне адрес художницы? – вдруг спросил он.

Вопрос вырвался неожиданно, как бы сам собой. «Что я делаю?» – подумал господин Чигоренко. Но отступать было поздно.

– Адрес?

Тощая дама окинула посетителя подозрительным взглядом.

– Да… Может быть, у нее дома есть какие-нибудь работы. Я хочу поговорить с ней.

– Ну хорошо. Посмотрю в книге.

Поджав губы, продавщица скрылась в темном углу и, по-видимому, занялась перелистыванием книги с адресами художников.

– Вот, возьмите, – сказала она, подойдя к Филиппу и протягивая ему тетрадный листок с кое-как нацарапанным адресом. – Только не говорите, что это я дала вам.

Филипп поблагодарил, спрятал листок в карман и вышел на улицу. Дверь магазинчика закрылась за ним с неприятным, зловещим скрипом.

В лицо сразу ударило яркое солнце, запахло свежей после ночного дождя листвой, чебуреками, которые жарила на закопченной металлической жаровне толстая женщина в голубом переднике, заиграла вся шумная, пестрая и ликующая прелесть города в разгар полдня. Чигоренко посмотрел на часы. Он провел в магазинчике всего двадцать минут, а показалось, будто прошла вечность.

Он без труда нашел дом, в котором проживала Ксения Миленко: типовая многоэтажка, ничем не примечательная. Облупленные стены, обшарпанные двери подъездов…

– Зачем я здесь? – спросил себя Филипп.

Откинувшись на спинку сиденья, он не сводил глаз с подъезда, в котором, по приблизительным подсчетам, находилась квартира художницы. Внутри неизвестно откуда возникла и зрела уверенность, что Ксения вот-вот выйдет, пойдет по асфальтированной дорожке прямо мимо машины, что Филипп окликнет ее, и…

Что будет дальше, он не знал. Может, он пригласит ее в машину, предложит подвезти, объяснит, что оказался здесь случайно. Они просто поговорят. И расстанутся…

Чигоренко даже не удивился, когда увидел Ксению, направляющуюся к его машине. Она была одета в легкое платье вишневого цвета, которое облегало ее полную, но необычайно грациозную фигуру; рыжие волосы свободно рассыпались по плечам.

– Ксения?!

Она близоруко прищурилась, пытаясь разглядеть водителя за стеклом автомобиля.

– Здравствуйте! – Филипп вышел из машины, чувствуя себя последним идиотом. – Я тут… поджидаю знакомого. И вдруг вижу – вы! Живете здесь?

– Да. В этом доме. – Ксения повернулась и показала рукой на дом. Она была слишком простодушна, чтобы заподозрить Филиппа в каком-то умысле. – Простите, но я очень тороплюсь.

Он не заметил никакого оживления в ее фиалковых глазах, никакого особого блеска, который подсказал бы ему, что она так же рада его видеть, как и он ее.

– Я вас подвезу!

– Спасибо, но… – Ксения была готова отказаться.

– Садитесь! – настаивал Филипп, открывая правую переднюю дверцу. – Вам куда?

– А как же ваш знакомый?

У Чигоренко странно и приятно кружилась голова. Он забыл свою собственную выдумку.

– Что? Какой знакомый? Ах, да… Он, наверное, уже не придет. Не люблю людей, которые опаздывают.

«Что я несу?» – ужаснулся Филипп, не в силах остановить поток вранья. Таких глупостей он не позволял себе даже в юности, ухаживая за одноклассницами. Никогда бы не поверил, что может вести себя так нелепо.

– А я часто опаздываю, – сказала Ксения и улыбнулась.

– Женщинам это простительно. И даже идет!

Она все еще стояла, не собираясь принимать его приглашение.

– Садитесь, Ксения! – повторил Филипп, беря ее за локоть и увлекая к машине. – Не бойтесь. Я не нападаю на женщин без их согласия.

Художница засмеялась, и на ее щеках появились две очаровательные ямочки.

– Ладно, уговорили!

Филипп не мог вспомнить, когда еще в жизни он чувствовал себя таким взволнованным и счастливым.

Глава 10

В руках Фария прозрачный синий камень быстро превратился из бесформенного, оплавленного сгустка в ровную и гладкую восьмиконечную звезду с острыми иглообразными концами. Она излучала мрачный свет. Фарий прикрепил ее на основание шлема космического воина с бесстрастным, надменным лицом, над портретом которого он работал в последнее время. Фарий часто проводил время в своей мастерской за работой над фрагментами настенных мозаик. Ему нравилось это сочетание красок – яркие, разноцветные камни на гладкой белой поверхности. Острые, выступающие грани кристаллов причудливо преломляли свет. Фарий отступил на два шага и залюбовался. Вскоре новая мозаика украсит стены зала.

Портрет Аттока, предводителя кортиосцев, удался. Незримая воинственная сила исходила от этого могучего, сурового властителя, бросавшего вызов любому, кто осмеливался поднять глаза и встретиться с его холодным, жестким взглядом.

Фарий принял вызов. Столкнувшись однажды с цивилизацией кортиосцев, добродушные и романтичные обитатели Кольца Аллоиса испытали на себе убийственный напор организованной силы ее воинов. Поток мыслей увлек Фария в прошлое.

Планета кортиосцев называлась Хонкон. На ней обитали одни мужчины, беззаветно преданные своему владыке. Наблюдая стремительное развитие Кортиоса – так называлась империя Аттока, – Фарий и Соллей впервые испытали беспокойство. Вся жизнь воителей Кортиоса была подчинена «высшей цели» – служению великому духу Аттока. Неумолимая жестокость и бесстрашие, умение безоговорочно подчиняться старшим по рангу считались самыми ценными качествами воина-кортиосца.

Не владея секретом создания тел, Атток просто похищал их у других цивилизаций. Духовные существа, обладающие этими телами, становились его заложниками и попадали в ловушку хорошо продуманной и навязанной им философии насилия. Они быстро теряли свои индивидуальные черты и становились похожими один на другого.