Она читала по губам
Шрифт:
Но счастья – от того, что у нее растет сын, собственная плоть и кровь – Адель особого не испытывала. А до чего оказалась скучна роль молодой матери! Стерилизовать бутылочки, менять подгузники, трясти погремушкой!
Макар – когда бывал дома – искренне старался ей помочь. Пылесосил, мыл посуду, стирал распашонки, педиатр настаивала, что обязательно нужно вручную, с детским мылом. Пытался развивать младенца. Однажды (Игорьку было четыре месяца) притащил специальные, нетоксичные краски:
– Будем пальчиками рисовать!
Изрисовали в итоге ковер, стены, полы, всю одежду, лицо, да еще и
Когда сыну исполнилось пять месяцев, Адели позвонил коллега Костик. Напросился в гости, подарил ребенку ядовито-синего цвета медведя. Бестактно заявил молодой матери:
– Выглядишь ужасно. Ты когда стриглась в последний раз?
– Еще до родов, – вздохнула она. – Некогда. Да и для кого стараться?
– Для себя, – фыркнул тот. – Кстати. Я чего приехал. «Гостиную» твою хотят Лидке отдать.
– Кому?!
– Лидке. Ассистентке твоей. Она уже и сценарий для первого выпуска написала.
– Но… – Адель даже слов не могла найти от возмущения.
Зато младенец Игорек увидел ее встревоженное лицо и отчаянно заревел.
Адель на ребенка даже не взглянула. Отчаянно выкрикнула:
– Но они не имеют права!!!
– Шеф сказал: «Когда Лопухина еще вернется. А формат у передачи хороший. Глупо не использовать».
– Вот сволочи! – Адель рассеянно сунула Игорьку соску.
– Что будешь делать? – сочувственно произнес Костик.
– Бороться, конечно! – заверила она.
И тем же вечером позвонила тете Нине:
– Я хочу выйти на работу. Пойдете ко мне няней на полный день?
Домработница, конечно, начала ахать. Что с детьми у нее никакого опыта и что она уже вроде нашла себе другую работу. У порядочных людей, с высокой зарплатой. И вообще: оставлять такого малыша на весь день без мамы очень плохо. И…
– Я буду платить вам вдвое больше, чем Фриц, – перебила Адель.
Тетя Нина (хотя с виду простушка) соображала и считала быстро.
– А график какой?
– Пять дней в неделю по восемь часов.
– Договорились, – мгновенно откликнулась женщина. – Завтра буду. Говори адрес.
Адель объяснила, как найти Макарову квартиру.
Одела Игорька и отправилась – сначала в аптеку, за таблетками, чтоб остановить молоко. (Первую – выпила немедленно.) А потом пошла записываться на стрижку и маникюр. На работу надо явиться во всеоружии.
Адель всегда считала: Макар по натуре – флегматик. Плюс работа со склочными бабусями научила его всегда держать себя в руках. Однако, когда он узнал, что жена решила вернуться на телевидение, разбушевался не на шутку:
– Я на трех работах спину гну! Специально, чтоб ребенок в первый год с мамой побыл, как положено! А ты…
Все ее аргументы – что теряет фактически дело всей жизни – успеха не имели.
– Пойдет Игорек в садик – выйдешь на работу. Придумаешь новую передачу. А если ты его сейчас скинешь на няню, травма у ребенка останется на всю жизнь!
– Но я ведь не уезжаю в другую страну, – увещевала его Адель. – Утром с малышом буду, вечером буду, в выходные тоже.
– Только он все равно подумает, что ты его бросила, – пригвоздил Макар.
– Слушай, если ты такой чадолюб – сиди с ним сам! –
тоже вспылила она. – А я зарабатывать хочу. Не меньше твоего!Макар грустно взглянул на нее:
– Отец малышу нужен позже. А пока он грудной, для него именно мама – все. Тебе любой педиатр это скажет.
– А для меня все – моя собственная жизнь. И гробить ее – что бы там ни считали педиатры – я не собираюсь! – отрезала Адель.
Мало у нее сейчас хлопот на работе – отстоять свою «Гостиную», поквитаться с шустрой Лидкой, – еще Макар тут со своими претензиями.
К счастью, ссор муж больше не затевал. Только в отношениях (и без того не слишком теплых) трещина стала еще больше.
Супруг по-прежнему разрывался между поликлиниками и фитнес-клубом, возвращался, когда Адель давно уже отпустила тетю Нину и сама укладывала Игорька спать. А теперь стал пропадать в выходные тоже. Вернулся к своему забытому в связи с рождением сына хобби – фотографии. Вместо того чтоб погулять в редкое свободное воскресенье с ребенком, брал фотоаппарат и на целый день исчезал. Что получалось, Адели не показывал. Лишь однажды продемонстрировал карточку: на траве лежит птенчик. Серенький, чахлый (вроде воробушка). Глазки в ужасе выпучены. На заднем плане – изготовилась к прыжку кошка.
Саркастически прокомментировал:
– Мама, видно, тоже на работу ушла.
– А ты вместо того, чтоб птенца спасти, решил сфотографировать, как его кошка съест, – не осталась в долгу Адель.
Хобби супруга ей и раньше не слишком нравилось. Считала: абсолютно ничего нет красивого в собачьих драках или какой-нибудь плешивой, с мутными глазами корове. Учиться у животных естественности, какая ерунда! Лучше бы – раз любишь фотографировать! – ребенка снимал. У Игорька сейчас самый забавный возраст: только начал вставать на ножки. Качается, хватается за все, чтоб не упасть, рожицы корчит смешнейшие. И позы демонстрирует – любой йог позавидует. Ту же «собаку мордой вниз» покажет куда лучше любой собаки. И «кошечку» (прогибы в пояснице) делает, и ножки складывает – как заправская лягушка. Но нет: Макар снимает настоящих лягушек, котов и собак.
Раньше хотя бы по паркам животных караулил – теперь вообще стал в лес уходить, с ночевкой. Ранним утром, видите ли, можно зайца подстеречь, лося, лису. Бутерброды, термос, палатка, фотоаппарат… Турист, чтоб его!
Прав, прав был Иннокентий Степанович, когда советовал ей не спешить, ждать свою любовь! Адель, конечно, не жалела, что у нее теперь есть Игорек – мальчишка рос на радость, особых проблем не доставлял. Но вот зачем ее опять в загс понесло?! Связала себя с чужим фактически человеком.
А сейчас и рада бы развестись, но Макар не желал категорически. Когда завела однажды разговор, оборвал:
– У ребенка должен быть отец.
– А я тебе запрещать не буду к Игорьку приходить. Пожалуйста, в любое время.
– Меня папа тоже навещал и в парк водил, – горько вздохнул Макар. – Только все равно я чувствовал, что отца у меня нет.
Ей стало неловко, муж тоже взглянул виновато… На следующий день принес цветы, сделал, наконец, серию фотографий с сынишкой. Больше о разводе не заговаривали.