Она моя зависимость

Проверяю баланс на карте. На месяц точно хватит.

Вытаскиваю дочь из кроватки и вызываю такси.

Пока машина в пути, переодеваю ребенка в уличное и, засунув в одно ухо наушник, звоню Оле. Своей двоюродной сестре по линии мамы. Она живет в Питере. Мы с ней редко общались, но сейчас она единственный человек, который меня поймет. Потому что Олька пережила предательство похлеще.

Потому что Алинка в конечном итоге расскажет матери, а та непременно ткнет чем-то вроде: я же говорила. А мне…мне просто нужно подумать и успокоиться.

– Еся? – слегка заспанный голос становится неожиданностью. Я задумалась.

– Привет. Оль, ты сейчас в Питере?

– Да, но уже на чемоданах. Домой возвращаюсь. У отца сердце, да и вообще…

– Слушай, можно я к тебе приеду? Только так, чтобы никто не знал из наших.

– Что случилось?

– Муж, кажется, изменяет…

– Козел. Я утром буду дома. Так что жду.

– Адрес точный сбрось мне, хотя… я новую симку куплю, и договоримся.

– Хорошо. И ты… ты держись. Все хорошо будет, – звучит уже менее уверенно.

Сбрасываю звонок. На телефон приходит оповещение о прибывшем такси.

Аккуратно беру Майю, чемодан и спускаюсь в гостиную.

Телефон оставляю там же на столе, прежде чем покинуть этот дом.

* * *

В многомиллионный раз смотрю на темный экран наспех купленного телефона, чуть крепче сжимая его пальцами.

Майя спит. Соседкой по купе оказалась деликатная и очень молчаливая женщина. И, честно говоря, меня это радует. Что я бы сейчас точно не пережила, так это вопросов, куда я еду с таким крохотным ребенком и зачем.

Поезд прибудет через час. Мы были в пути всю ночь и половину дня. За это время я едва смогла подремать. Постоянно казалось, что дочь сейчас раскапризничается, а попутчица закатит глаза. Как в различных видеороликах, где мамочкам советуют оставлять своих орущих детей дома и не брать с собой в поездки.

Но даже это не было самым ужасным. Я боялась даже допустить мысль о том, что телефон взорвется громкой мелодией и на дисплее высветится номер Андрея. Простые цифры, заученные наизусть.

Но нет, ничего из вышеперечисленного не произошло. Мы просто добрались до пункта назначения.

В купе заглянула проводница, предупредила, что через пятнадцать минут прибытие. Попросила сдать белье. Поезд остановился на перроне. Олька постучала в наше окно, а у меня чуть сердце в пятки не ушло.

Кажется, паранойя теперь мое второе имя.

– Может быть, вам помочь? – басистый голос над ухом заставил обернуться. Мужчина в дверях купе широко улыбнулся и кивнул на переноску с ребенком.

– Спасибо, я сама.

Меньшее, чего мне сейчас хочется, это с кем-то общаться и принимать помощь. Внутри все оборвалось, а в голове сидит одно-единственное желание: запереться на полчаса в ванной и разрыдаться. Дать волю чувствам хоть на секунду, потому что вариться в своих собственных мыслях становится просто невозможно. Но, вопреки желаниям, нужно быть сильнее. Я не одна и теперь совершенно не имею права впасть в депрессию или же бесконечно себя жалеть.

Не знаю, насколько правильно поступила, но и не ищу чужого одобрения. Может быть, я и перешла границы с тем, что забрала ребенка и просто уехала в неизвестном направлении, но… я так чувствовала. На тот момент, когда я сидела в нашей с Андреем спальне и медленно умирала от огненной боли в груди, перед глазами проносились все два года, что мы были вместе. Нам же было хорошо. У нас все было хорошо!

Что произошло теперь?

Дело во мне или в нем?

Все просто зашло в тупик. Пустые объяснения, слова, в которые я почему-то должна была поверить… Но как верить?

После стольких дней молчания и отстраненности. Серьезно? После «совпадений» с этой помадой…

Я слышала женский голос в трубке. Веселый. Заигрывающий. И его голос тоже слышала. Он явно не сожалел о том, что между нами происходит. Хотя еще утром порывался все объяснить и клялся в верности.

Какие проблемы должны быть на работе, чтобы поступать так, как это делает он? Дурацкое желание оградить нас от чего-то? Не думаю.

Поэтому все это лишь отговорки. Ширма, за которой легко прятать свою жизнь вне нашего дома.

– Еся! – Оля взмахивает рукой и протискивается к нам через толпу. Люди хаотично рассыпаются в разные стороны, кто-то прикуривает сигарету, кто-то звонит в такси, некоторые же просто запрограммированно идут вперед.

– Привет, – улыбаюсь так, как сейчас могу, вымотанно и совсем не радостно.

– Я такси вызову. Пошли. Давай чемодан.

Оля помогает дотащить вещи до припарковавшегося у здания вокзала «Поло».

– Оль, мне нужно позвонить, – выдыхаю. – Пригляди…

– Конечно.

– Спасибо.

Отхожу немного в сторону и достаю телефон. Набираю код, чтобы мой номер не определился, и смело звоню Андрею.

Несколько гудков.

– Да! – ледяной тон, от которого по коже бегут мурашки. Хочется бросить трубку. Но я должна сказать. В глаза было трусливо, поэтому хотя бы так.

– Андрей…

– Еся? Где ты?

– Не важно. Андрей, я приняла решение…

– Какое? Сбежать с ребенком?

– С Майей все в порядке, – будто оправдываюсь. – Не перебивай, пожалуйста. Нам нужно пожить отдельно и…

Но он даже не слушает.

– Скажи мне, где ты? – повышает голос. Зажмуриваюсь. Нервно тереблю ремешок сумки. – Что ты себе придумала?

– Я позво…

– Я найду тебя где угодно, – понижает голос. – Даже не думай, что можешь просто сбежать…

Отключаюсь. Трясущимися руками вытаскиваю сим-карту и выбрасываю на дорогу. Куплю новую, лучше куплю новую.

В такси сажусь в состоянии повышенной тревожности. Андрей зол. Можно сказать, сейчас не совсем адекватен. Я же понимала, что так будет, когда уходила? Не знаю…

Оля подбадривающе сжимает мою руку. Ну да, мой ужас на лице написан.

Мы с ней мало говорим. Даже в квартире. Она словно дает мне время уединиться. Рассказывает, что где, и, несколько раз извинившись, уходит по делам.

Меняю Майе подгузник, кормлю и укладываю спать.

Сама же иду в душ. Хочется встать под прохладную воду. Смыть с себя запах дороги, а еще, если повезет, вытравить ядовитые мысли.

Заворачиваюсь в огромное полотенце и, перешагнув бортик ванны, беру с полки фен. Минут десять стою перед зеркалом, пока сушу волосы и мажу лицо кремом.