Она назначает жертву

Заместитель начальника посмотрел на важняка, снял очки, бросил их поверх распахнутого ежедневника и заявил:

— Узнай, когда первый рейс, и вылетай. Сегодня же подготовлю ходатайство местным властям, попрошу их провести задержание. Надеюсь, ты догадаешься прихватить пару свежих тунцов!

— А если задержат рейс? — ухмыльнулся Лисин. — Как я буду пахнуть в зале ожидания аэропорта? Пусть и не задержат. Как я буду выглядеть на досмотре с рыбой и удостоверением следователя Комитета?

— Оформишь два хвоста как вещественные доказательства.

— С удовольствием. Хоть косяк этих тунцов. Дайте письменное распоряжение.

— Тогда привези… — Смагин с досадой подумал, что он хотел бы получить из Канады.

Кроме индейских скальпов и тунца, в голову ничего почему-то не приходило, но получить что-нибудь из Канады очень хотелось.

— Кленовый лист.

— Я вам два привезу, — пообещал, вставая, Лисин. — Один дома будете хранить, второй на работе. 

Глава 10

Выход в море удался на славу. Капитан Дик Спейси сказал, что за этот день работы после трех суток простоя каждый получит в соответствии с выполненной ролью, но все равно в два раза больше, чем обычно. Тунца в этом году зашло в пролив столько, сколько не было последние пять лет. Ник Зинчук подобного, во всяком случае, не помнил. Трал тянулся так, словно в него угодил целый остров.

Отливая фиолетовыми бликами, радуя глаз и веселя душу, на палубу сыпался тунец. Он падал на дощатый настил как куски, отсеченные от тела гренландского кита, громко, сочно!..

— Зарплата будет хорошей, — говорил помощник капитана Эдмон Марлей. — Не менее четырех тысяч на каждого, думается мне.

За две недели четыре тысячи канадских долларов — не две нормы, конечно, но все равно гораздо больше, чем обычно.

Разгрузка в порту заняла более четырех часов. Рыбаки взвешивали улов, сгружали его в машины. Перекупщики все знакомые. У хозяина траулера с ними старые связи. Ни разу не было, чтобы улов не разошелся с пристани в считаные часы.

— Какого черта?.. — пробурчал Марлей, сплевывая за борт.

Трубку изо рта он вынимал только для проведения этой несложной операции. Даже в шторм она торчала из-под его усов и казалась не курительной принадлежностью, а наростом на его лице.

— Фрэнку Даддли захотелось свежей рыбы?

На вершине лестницы, ведущей с пристани, стоял, облокотившись о перила, помощник местного полицейского участка констебль Даддли и помахивал широкополой шляпой.

Ника Зинчука всегда веселила эта форма: красный верх, черный низ с лампасами и галифе, как у врангелевских поручиков. Аксельбант на груди, высокий воротник и, конечно, черная широкополая шляпа. Тот шутник, который наряжал местных ментов в эту униформу, хохотал до упаду. Лет двести назад это было, наверное, удобно и практично. А теперь просто представить невозможно, что испытывает тот же Даддли, когда садится в свой трехсотсильный «Додж» и давит на педали ногами, обутыми в хромовые сапоги.

— Здравствуй, Фрэнк, — приветствовал констебля Ник Зинчук.

Он поднялся по лестнице одним из последних, уже соображая, как успеть до закрытия банка положить деньги на счет, оставив себе на выпивку и еду.

— Как дела?

— Неплохо. Кажется, у вас сегодня выдался славный денек? Я слышал разговоры о небывалом улове и хорошей выручке?

Кажется, он ждал именно Ника. Даддли не обращал внимания на рыбаков, проходящих мимо него. Он выпрямился и стал ровнять края шляпы именно в тот момент, когда около него оказался Зинчук.

— Не хочешь пропустить по стаканчику? — раздумывая, с чего бы констеблю интересоваться его персоной, спросил Ник. — Выпьешь кофе, а я закажу скотч. Я пахну рыбой, но это ведь не испортит наши отношения?

Даддли рассмеялся. При этом он всегда оголял огромные лошадиные зубы и невыносимо красные десны над ними. Красавчиком верзила Даддли никогда не был, но никто не мог его даже заподозрить в подлости. Бывало, что дубинка Фрэнка прохаживалась по спинам особенно распоясавшихся удальцов. Но всякий раз выходило, что Даддли оказывался прав.

До ресторана миссис Жевю они добрались в считаные минуты. В канадских городках, живущих ловлей рыбы, рестораны, гостиницы и прочие необходимые заведения стоят на самом берегу. Можно было и пешком дойти, но раз уж констебль прибыл на «Додже», то почему бы не проехать эти сто пятьдесят метров.

За кофе Даддли стал разговорчивее.

— Послушай, Ник ты знаешь, как я к тебе отношусь. Не было случая, чтобы я зря придрался к тебе или поступил несправедливо. Верно?

— Это так.

— Ты знаешь, что за пять лет нашего знакомства я ни разу не назвал тебя долбаным русским или как-то в этом роде. Я прав?

— Черт возьми, Фрэнк, к чему эти расспросы? Я всегда относился к тебе с уважением! — взорвался Зинчук, допив порцию виски. — У меня нет оснований тебе не доверять.

— Тогда не обижайся, Ник. — Констебль грустно посмотрел на нахмуренные брови собеседника, снял с пояса наручники и клацнул одним браслетом на правом запястье рыбака.

— Фрэнк?! — вскипел Зинчук. — Что ты делаешь?

— Ты имеешь право хранить молчание…

— Матерь Божья!.. — прокричал Зинчук, оглядываясь и убеждаясь, что внимание всех посетителей ресторана приковано к их столику. — Ты обиделся на меня за тот розыгрыш с тыквой?..

— Сказанное тобой сейчас может быть использовано против тебя в суде.

Зинчук посмотрел на свои руки, скованные никелированными кольцами, и встал. Констебль вывел его из-за стола.

— Извини, Ник, — глядя в лицо Зинчука бесцветными виноватыми глазами, пробурчал Даддли. — Это не моя прихоть. Мне отдали приказ.

— Полный идиотизм, — заключил Николай Федорович, качая головой и следуя к выходу за констеблем. — Ты ведь согласен со мной, Фрэнк? Это ведь идиотизм, верно?

От столика, стоявшего у самого входа, отделился крупный мужчина в итальянском костюме, но с русским взглядом.

Он преградил путь констеблю, сощурился от заранее приготовленной остроты и произнес на довольно сносном английском:

— Такого смешного задержания преступника, объявленного особо опасным, я не видел все двадцать лет своей службы. У вас тут скучная жизнь, констебль, правда? Хоть бы землетрясение, что ли, приключилось. Верно?

— Кто это, Фрэнк? — леденея душой, пробормотал Зинчук.

— Лисин, старший следователь по особо важным делам, гражданин Зинчук, — ответил за расстроившегося полицейского габаритный незнакомец.