Она слишком любила красное

– Теперь там осталось произвести отделочные работы, заменить временные ворота и подключить сигнализацию.

– Мне понадобится пульт управления.

– Данила, я ведь только что сказал… – самопроизвольно вспылил я. – Гараж, который стоит возле моего коттеджа, пока оборудован временными воротами! Для того чтобы их открыть, не нужен пульт управления. Ворота открываются обычными ключами. Степаныч предложил использовать два старомодных замка, но достаточно надежных в эксплуатации. Один внутренний и один навесной…

Я по-дружески похлопал его по плечу.

– В общем, так, Данила! Приезжай в ближайшее воскресенье. Надеюсь, ты еще не забыл адрес?

– Я помню. Ваш коттедж находится при выезде из города, с левой стороны по Ленинградке.

– Вот и прекрасно! Желательно встретиться где-нибудь до обеда. Я передам тебе ключи. Только не задерживайся. В час дня я улетаю в Калифорнию. У меня там важная деловая встреча, касающаяся моего бизнеса.

Я заставил себя улыбнуться. Заглянув ему прямо в глаза, преднамеренно добавил:

– Разумеется, каждый труд должен быть оплачен. Я не стану торговаться. Назови приемлемую сумму, которую бы ты хотел получить за беспокойство.

– В память о моей…

Он осекся на полуслове, а я сделал вид, что ничего не заметил.

– В память о вашей супруге, Роман Александрович, я сделаю это бесплатно, – твердо заявил Данила.

Я вынул из сейфа тысячу долларов. Ту же сумму, которую не так давно предлагал этому наглецу. В отличие от прошлого раза, когда велел ему покинуть мой дом, я не швырнул, а аккуратно положил деньги на стол.

– Мне ничего не нужно, – сказал он, блеснув безупречно-белыми зубами. – Можете считать, что я окажу вам дружескую услугу.

Меня перекосило от злости, но я нашел в себе силы и справился с нахлынувшими эмоциями. Он не должен был заметить, что я взбесился, как разъяренный голодный тигр, у которого под носом выгуливали аппетитную антилопу. А впрочем, почему бы мною не обуяло бешенство? Отказавшись от денег, этот жалкий ублюдок, словно фазан, демонстративно встал в позу и веером раскинул перья!

Я выложил на стол еще одну тысячу долларов.

– Можете опустошить весь сейф. Я не возьму ни копейки! – предупредил он.

На его лице отразилась презрительная ухмылка.

– Твое право, Данила! Но возьми хотя бы пятьсот долларов. У тебя будут непредвиденные расходы.

Он окинул меня неподкупным взглядом и наотрез отказался от денег.

– В скором времени мне придется заменить Степаныча… – попытался сказать я.

– Мне нравится моя работа! – не задумываясь, ответил этот обнаглевший ловелас, возомнивший себя покорителем женских сердец.

Я воспринял его ответ как решительный отказ от моего так и не высказанного предложения.

– Не принять деньги твое право! Но я надеюсь, ты поможешь мне избавиться от этого автомобиля? – глядя на него испытующим взглядом, спросил я. – Буду ждать тебя в одиннадцать утра, в воскресенье…

– В память о Виктории я постараюсь найти достойного покупателя! – монотонным голосом произнес Луговой.

Он сделал вид, что не заметил моей протянутой руки и гордо вышел из кабинета.

34

Я не мог дождаться окончания рабочей недели. Я считал дни, часы, минуты. Моя поездка с Викторией в Вологодскую область на ферму ее отца, задержка в связи с ее похоронами, и вот теперь все мои мысли, направленные на новое преступление, отняли у меня уйму времени. Я почти забросил все дела. Моя фирма несла колоссальные убытки. В первую очередь мое бездействие повлияло на финансовую прибыль торговых точек, разбросанных по Кольскому полуострову. Уже один продуктовый магазин, находящийся чуть ли не в центре Североморска, был на грани банкротства. Точно такие же магазины, расположенные в Оленегорске, Мончегорске и Кировске, еле держались на плаву. Их генеральные директора были в панике. Из-за отсутствия нового товара они несли колоссальные убытки. Еще была возможность поправить положение, но у меня не было соответствующего настроения. Я был готов смириться с любыми финансовыми потерями, лишь бы достичь намеченной цели. Теперь я действительно спал и видел Данилу Лугового в гробу и в белых тапочках!

В воскресное утро, специально приехав в загородный коттедж, я, как никогда, был встревожен. У меня на рабочем столе лежал билет на самолет. Каждое мое движение, каждый шаг, чуть ли не каждое слово были продуманы до мельчайших подробностей. Я заранее отпустил сторожа, позволив ему раньше времени уйти с работы. Причем сумел подстроить таким образом, чтобы он сам попросил меня предоставить ему возможность как следует отдохнуть в выходные дни. Степаныч должен был ждать меня в лимузине возле коттеджа ровно за час до вылета самолета. Ошибки, допущенные во время первого преступления, не прошли даром. Я стал более осторожен и осмотрителен. Правда, я так и не узнал, почему отец Виктории заподозрил что-то неладное и чуть ли не лишил меня жизни. Теперь я был более опытен и не столь наивен. Я был уверен, что мое новое преступление будет совершенно идеальным. Я даже испытывал возвышенное чувство гордости за собственную изобретательность. Разумеется, по ходу дела могли возникнуть непредвиденные обстоятельства. Данила Луговой, несмотря на мое предупреждение, мог прийти не один. Это не входило в мои планы. Тогда мне бы невольно пришлось отменить досконально обдуманный мною сценарий. Несомненно, мне бы точно так же пришлось отменить вылет в Калифорнию. По совести говоря, мне там вообще нечего было делать. Я взял билеты с единственной целью, чтобы обеспечить себе безупречное алиби.

Насколько я успел узнать Данилу Лугового, он был весьма пунктуальным человеком. Если я назначил ему встречу на одиннадцать часов, то он и появится именно к этому времени. В крайнем случае, минуты на три раньше, но уж никак не позже. Чем ближе наступал этот долгожданный момент, тем тревожнее было у меня на душе. Я постоянно смотрел на часы.

Десять пятьдесят… Данилы все еще нет. Я начал злиться и теряться в догадках. У него могла появиться не одна тысяча уважительных причин, по которым он мог отложить нашу встречу. В конце концов, он мог не прийти по состоянию здоровья. Единственная причина, которую я даже не допускал, – он явно не мог позабыть о нашей встрече, засидевшись в каком-нибудь баре с молоденькой шлюшкой. Данила практически был непьющим человеком. В какой-то степени это обстоятельство осложняло мою задачу. Согласно моему плану он должен был напиться до потери пульса, или, как говорится, до поросячьего визга.

Десять пятьдесят пять… У меня по телу бегут мурашки. Такое ощущение, что я босыми ногами наступил на муравейник. Я нервно расхаживаю по гостиной.

Десять пятьдесят шесть… Я сверил наручные часы с будильником, стоящим на тумбочке. Мне не хватает воздуха. От волнения я начинаю задыхаться. Я прислушиваюсь к каждому стуку на улице. Легкое шуршание маленьких крылышек пернатых пичужек отдается в моем сознании хлопаньем орлиных крыльев. Скрежет ветки дерева по стеклу я воспринимаю как скрежет тормозов.

Десять пятьдесят семь… Я уже сомневаюсь в том, что вообще увижу Лугового на пороге моего коттеджа. Я мог недооценить его ум и проницательность. Вероятно, у него все-таки были причины разговаривать со мной в моем офисе с вызывающей небрежностью. Не подав мне на прощание руки, он практически не только унизил меня, но и пренебрег мною как человеком, стоявшим выше его на несколько иерархических ступеней. Он решил показать, что я недостоин его рукопожатия.

Десять пятьдесят восемь… Я машинально посмотрел на мобильный телефон. Возникло желание позвонить в авиакомпанию и отказаться от вылета. Идея показалась чересчур навязчивой и поспешной. У меня еще теплилась надежда и был шанс встретиться с моим злейшим врагом. Я достал из бара коньяк и до краев наполнил рюмку.