Она того стоит
Шрифт:
Морозилка была забита мясом старой козы. Я не смог его есть – жесткое и с отвратительным привкусом. На нервной почве у меня язык покрылся язвами. Несколько дней я пил лишь куриный бульон. Все набранные за год килограммы внезапно ушли.
Тетя Шура предложила деду приехать со мной к ней в гости, чтобы отвлечься от произошедшего. Я раньше никогда не был у нее. Они жили в обычном деревенском доме, с огородом и цветами во дворе. На открытом воздухе стоял их зеленый автомобиль «Чебурашка».
Смена обстановки всегда на пользу. Мы гуляли по деревне, смотрели видеокассеты. Тетя Шура предложила съездить всем в поселок, где дед и она провели детство. Он не хотел, ссылаясь на меня – я очень плохо переносил дорогу. Однако у меня был настрой на приключения. Мы выехали уже после обеда. Меня заметно поташнивало.
Место, в котором дед провел детство, было в глухом лесу и не имело названия. Его отмечали на карте как точку №**. Место, где не больше тридцати домов, скрылось от времени. А деду и его сестре казалось, будто они отсюда и не уезжали. Тетя Шура попросилась к жильцам дома, в котором они выросли. Дед не стал входить, чтобы не стеснять хозяев. Она рассказала, как там все изменилось. Мы остановились около места, где раньше была площадка для отдыха. Дед говорил – тут они играли в волейбол и смотрели кино с бабушкой под открытым небом, когда приезжал киномеханик. Ему нужно было вспомнить начало их пути, осмыслить свою историю, последняя глава которой завершилась.
Мы провели в гостях несколько дней, пока не захотели домой. Проезжая кукурузное поле, дед остановился, чтобы нарвать початков. Мы стояли, опершись на багажник, и хрустели сочными кукурузинами.
– Ты можешь сесть спереди, – предложил дед.
– Я думал, можно только с двенадцати лет, – удивленно ответил я.
– Садись, ты уже взрослый, – твердо сказал он.
С переднего сиденья открывался вид на зеленые дали, окутывавшие узкую дорогу. Край оранжевого солнца прятался за горизонт. Темно-синее небо благословляло наше возвращение дождевыми каплями. Они повисали на стеклах машины, светясь, как огни. Этот путь больше не вел к страданиям. Дед всегда говорил, что дождь – предвестник хорошего.
Глава 2. Раннее имаго
Школьные парты в комнатах детского сада остались позади. Испытывая трепет, вхожу я в трехэтажное здание настоящей школы. Раздается громкий звонок, а не колокольчик. Волны учеников наполняют широкие коридоры. В каждом кабинете – отдельный предмет со своим преподавателем. Мне нравится это движение между новыми мирами за множеством дверей. Я полон внутренней энергии и испытываю неподдельный интерес к новой обстановке. Я сразу же записался в актив школы, это значит, раз в неделю надо встречаться с несколькими педагогами для обсуждения организационных вопросов. Они явно довольны моим рвением и серьезным отношением к поставленным задачам, на самом деле несущественным. Я чувствую, как сближаюсь с людьми, которые управляют этим местом. Мне важно проявить себя в школьной иерархичной системе.
Однако в иерархии по горизонтали места заняты старшими учениками. Они постоянно курили в общих туалетах без перегородок и дверей и не давали нам, младшеклассникам, справить нужду. «Мелкие зассанцы должны носить памперсы», – дразнил кто-нибудь из них под нестройный гогот своих товарищей. Они кидали окурками в того, кому нужно было по-большому. Они гордились тем, что могут унижать нас. Отхожее место было их резиденцией. Многим из нашего класса приходилось ждать, когда начнется урок, чтобы отпроситься в туалет. Но у некоторых не хватало сил – пару раз случалось кому-нибудь из моих одноклассников описаться на уроке. Кто-то до урока ходил в кусты за школой.
К нам в класс пришел Андрей. Он был на год старше нас, но болел эпилепсией и потому некоторое время учился дома. При его высоком росте и хорошем физическом развитии вел он себя трусовато. Как-то перед уроком труда Андрей решил самоутвердиться, сказав при всех обидную вещь насчет моей спины. Я его пихнул, он толкнул меня – и переросло в драку. За меня заступился одноклассник Макс, с которым мы учились еще в начальной школе. Как гонг, прозвучал звонок. После потасовки я решил извиниться. Макс последовал моему примеру. Мы пожали друг другу руки и быстро сдружились.
Я ощущал себя взрослым. И дома выполнял соответствующие обязанности: забирал брата из детского сада, готовил еду для всех. Дед грустил и периодически ездил на могилку к бабушке. Установил
там оградку, скамейку и стол. Посадил сосенку. Я хотел отвлечь его от скорбных мыслей и поэтому, например, записывал на видеокассеты утренние выпуски десятиминутных передач про автомобили. Мне казалось, поскольку дед много времени проводил в гараже, тема автомобилей соответствует его увлечению. Еще я любил заниматься с дедом математикой. Он мотивировал меня решать примеры на несколько тем вперед и задачи со звездочкой. Я пересказывал ему то, что читал для уроков истории и литературы. Дед спрашивал, почему происходило так, а не иначе, и я задумывался, находил причинно-следственные связи. Мне это помогало на уроках уверенно излагать свои мысли, когда остальные могли просто вызубрить, не отражая сути.Мы с дедом любили ходить в баню по субботам, а потом играть в шахматы. Он сидел в одном полотенце, похожий на древнего грека, – чинно пил горячий чай, покручивал седую прядь на голове, пока я обдумывал свои ходы. Наши шахматные вечера стали традицией.
В «Энциклопедии для маленьких джентльменов» раздел про шахматы я изучил самым тщательным образом, чтобы стать достойным игроком. Но мое внимание снова привлекли заклеенные липкой пленкой страницы. Я устранил установленное ограничение, и мне открылось увлекательное и познавательное чтение. Ведь никто тогда не занимался сексуальным просвещением детей.
Когда у меня были уроки по субботам, мама давала мне ключи от своей квартиры. Так я никого не будил в выходной рано утром. Мне доставляло удовольствие хвастаться перед одноклассниками, что я живу один в огромной квартире, допоздна смотрю фильмы…
Как-то весной 2001 года я не сразу после уроков пошел к деду – показал друзьям квартиру, а потом решил остаться в ней ненадолго. Изучая книги в шкафу, я нашел отцовские журналы, напечатанные на грубой серой бумаге, обучающие кунг-фу. Рядом с ними лежала видеокассета без обозначений. Оказалось, что на ней был записан эротический фильм. Я проматывал на пикантные сцены. У меня была эрекция, но я не знал, что должен делать. Прозрачная вязкая жидкость капала с моего члена. Я снимал штаны и ставил между ног ведро, продолжая смотреть. Так я проделал несколько раз, но не чувствовал того удовлетворения, о котором читал в энциклопедии. Однажды я уединился в туалете, пока мама готовила еду. Я подумал: если в фильме мужчина двигается взад и вперед над женщиной, то руками я могу создать подобие влагалища, двигая ими вверх и вниз. Мастурбируя, я ощущал приятное расслабление. В голове всплывали кадры из фильма. Неожиданно меня накрыло. Я был так поражен этому чувству, что чуть не упал с унитаза. И осознал, зачем люди занимаются этим. Это самое главное мое открытие в одиннадцать лет. После этого я мастурбировал при любом удобном случае.
Примерно через пару лет я посмотрел фильм «Дорожное приключение», где мне запомнилась сцена, в которой герою Шона Уильяма Скотта медсестра давила на простату через анальное отверстие, от чего тот испытал бешенный оргазм. Я решил попробовать то же самое. Своей рукой было не очень удобно делать подобное. Тогда я взял чапельник с округлым лакированным черенком, который смазал кремом для рук, и засунул в себя почти целиком. Оргазм был мощным, но не нарастающим, а резко берущим верхний пик, словно по нажатию кнопки. Иногда в ванной я засовывал себе пару пальцев, чтобы представлять чувства женщины, которой я также бы погрузил их внутрь. Это возбуждало еще сильнее.
Я только перешел в шестой класс, когда решил обзавестись подругой. После уроков, идя обычным маршрутом из школы, встретил одноклассницу Галю. Я проводил ее до дома, где она навещала дедушку. Тот раньше руководил местным пивзаводом. Галина была угловатой плоской девочкой с прической как у пуделя. Она не вызывала во мне симпатии, я просто ухватился за первую возможность завести подружку. Приходил к ней пару раз в гости.
Когда Галя предложила вместе посмотреть мультфильмы по телевизору, я заявил, что вырос из этого. После уроков одноклассники бежали домой смотреть очередных «Покемонов», «Котопса» или «Губку Боба». Мне были непонятны их увлечения. Когда Андрей пытался мне рассказать сюжет первого фильма о Гарри Поттере, я посчитал, что у него серьезные проблемы со вкусом. Однако при показной взрослости во мне еще жил ребенок.