Она - только способ...

Савелий ещё какое-то время смотрит мне в глаза, а потом резко разворачивается и идет к выходу.

Молча!

Без эмоций!

Вот так.

Когда за ним захлопывается дверь, падаю в кресло и пинаю ногой системник. Пинаю сильно и громко. Эмоциям требуется немедленный выход и я не нахожу ничего лучшего, как подолбить ни в чем не повинную технику.

Какая же я дура. Но главное он дурак.

Какого хрена происходит вообще?

Что со мной? Что с ним? Что с нами? Вернее, что между нами?

Поднявшись, подхожу к окну и оглядываю парковку, где сразу же цепляюсь глазами за седан Смирнова.

А что если... Что если он оба раза целовал меня просто так: без эмоций и без особого желания?!

В первый раз он хотел меня поддержать после пожара и поэтому поцеловал, а во второй раз он просто «наказал» меня. Наказание, в исполнении наглого Савелия, могло выглядеть именно так. Это я уже тут навыдумывала всякой романтическо-эротической лабуды, а он и не думал ни о чём подобном...

Поэтому и целовал он меня… по-дружески. Вряд ли Смирнов толпу своих поклонниц целовал также, как меня. Скорее всего, я для него вообще являюсь старухой.

Он молодой, красивый, наглый, а я … некрасивая и плоская неумеха! Ведь даже на его поцелуй я отвечала, как могла. А он точно привык к другому… Отсюда отсутствие темпа и страсти. Ему неинтересно меня целовать. Скучно.

Всё встало на свои места.

Смахнув с глаз первые капли слёз, бегу в туалетную комнату и сразу их смываю.

Плакать мне больше нельзя! Просто не могу себе позволить ныть. Жила двадцать восемь лет без него и сейчас как-нибудь проживу.

Подбежав к столу, тянусь к мобильному и нахожу номер отдела кадров.

– Здравствуй! Переведи Смирнова в отдел переработки… Да! Раз он работает с обустройством территории аэропорта, то пусть будет ближе к своему объекту. Так ему и передай… Да! Пусть прямо сегодня перевозит туда свои манатки. И ещё… мне надо уехать на пару дней, позвони Гордею Гордеевичу, чтобы вышел…

После разговора кладу трубку и спешно выключаю компьютер.

Мне просто надо перезарядиться и всё вернётся на круги своя.

Местом перезарядки был семейный гостевой дом в тайге. Примерно раз в год я уезжала туда на два-три дня и заряжала свою «внутреннюю батарейку». Именно сейчас было то время, когда мне нужен был подобный заряд. Свежий воздух и тишина точно мне помогут.

Глава 22

Собралась быстро. Гнала по коридорам офиса ещё быстрее. Представляю, что думали сотрудники предприятия, когда встречались на моём пути. Раскрасневшуюся, бегущую как от чертей директрису они не видели никогда. Пробежав мимо нового сторожа – Бориса ещё не выписали из больницы, - выхожу на крыльцо и тут же слышу, как в сумке оживает мобильный.

Это наверняка звонит отец, ему сообщили о моем побеге, и он решил устроить мне очередную истерику. Зря, если бы он видел в каком я сейчас состоянии, то вряд ли полез ко мне. Но это звонил не Гордей Гордеевич, на экране мобильного было имя Полины – нашего младшего кадровика.

Думаю ровно три секунды, потому что впервые в жизни хочу уклониться от работы, но... но трубку всё же беру.

– Слушаю! – кричу, спускаясь с крыльца.

– Валерия Гордеевна, вы попросили нас сообщить Смирнову о переводе…

– И? – остановившись, спрашиваю у девушки.

– Он отказался, мотивировав это тем, что мы… эээ… не директора и он будет выполнять данное распоряжение только после личной встречи с вами.

Вот говнюк! Снова взялся за старое.

– А ещё… Даже не знаю, как вам такое передавать.

Полина и в рядовой ситуации была пугливой и стеснительной, а после разговора с этим наглым ослом и вовсе впала в оцепенение.

– Полин, успокойся и продолжай!

– Он сказал, что… что вы очень переменчивая и непоследовательная дама и что завтра прибежите к нам, чтобы распорядиться вернуть его обратно в офис. И так же, как и вы, он просил нас успокоиться и попить чайку.

– Чайку? – шиплю, выпуская горячий воздух через ноздри.

– Ага, чайку.

Я его уволю. Но прежде выбью ему зубы своим зонтиком.

Возвращаюсь. Бегу мимо сторожа, миную холл и прохожу мимо лифта к лестнице. Поднимаюсь на предельной скорости. Сердце таранит грудную клетку, виски наливаются жаром, но мне плевать. После выпью горсть таблеток, а сейчас мне надо разобраться с проклятым Смирновым.

Вбежав на второй этаж, на секунду замираю. Где этот гад может быть? Он обычно сидел в переговорной, возможно сейчас тоже там? Как на зло, коридор был пустой, и никто не мог мне подсказать, где засел Савелий.

Подойдя к переговорной, без стука вламываюсь в кабинет, но его и там нет. Прикрываю дверь ровно наполовину, но потом резко останавливаюсь. В переговорной слышится эхо голосов. Оглядев кабинет, останавливаю взгляд на двери, ведущие на балкон. Она оказывается чуть приоткрытой, поэтому я еще раз прислушиваюсь. Точно! Как раз оттуда слышатся голоса: Смирнов и его дружок Петр о чём-то беседуют.

Прикрыв дверь, шагаю к балкону, параллельно обдумывая в голове план расправы, но тут… слышу, что они говорят обо мне. Во второй раз становлюсь незримым свидетелем разговора друзей.

Перейдя с обычного шага на тихий и осторожный, я вплотную подхожу к двери и замираю.

– Я устал с тобой спорить, брат, - вздыхает Петр.

– Ты мне тоже надоел, - сухо отвечает Сава.

– Как ты не поймёшь! То, чем ты занимаешься, грязно и нечестно. Она женщина, пусть и такая…

– Какая такая? – спрашивает Савелий.

– Ну-у… как ты ее там называл… Недотраханная, неухоженная...

– Причём здесь это, Петь. И это не оскорбления, а констатация факта. И знаешь, что?! Я больше не хочу обсуждать с тобой эту тему. Совсем.

– Последний вопрос. Неужели ты готов её трахать ради проекта? Ладно поцелуйчики и поглаживания, их я ещё понимаю, можно стерпеть, а вот дальше… Ты себя проститутом не будешь ощущать?

Я зажимаю рот рукой, но рвущийся наружу крик всё равно вырывается изо рта.

Боже! Боже! Боже!

Делаю несколько шагов назад, когда из двери выходят оба действующих лица разговора - Петр и Савелий.

По тому, как бледнеют их лица, понимаю, что они поняли, что я слышала разговор.

Стряхнув ладонь со рта, давлюсь собственным воздухом, но всё же выдавливаю из себя два коротких предложения.