Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада

Но вот они стали приближаться в глубоком молчании, нарушаемом лишь топотом их ног да сухим бренчанием костяных ожерелий. Вот они выстроились в ряд перед царем. Так стояли они мгновение. Вдруг все одновременно протянули руки, с маленькими щитами и все в один голос закричали:

— Здравствуй, отец наш!

— Здравствуйте, дети мои! — ответил Чака.

— Что ты ищешь, отец? — спросили они. — Крови?

— Крови виновного! — ответил Чака.

Они повернулись и заговорили шепотом между собой, женщины переговаривались с мужчинами.

— Лев зулусов жаждет крови!

— Он насытится! — закричали женщины.

— Лев зулусов чувствует кровь!

— Он увидит ее! — опять закричали женщины.

— Взор его выслеживает колдунов!

— Он сосчитает их трупы!

— Замолчите! — крикнул Чака. — Не теряйте времени в напрасной болтовне, приступайте к делу. Слушайте! Чародеи околдовали меня! Чародеи осмелились пролить кровь на пороге царского дома. Ройтесь в недрах земли и найдите виновных, вы, крысы! Облетите воздушные пространства и найдите их, вы, коршуны! Обнюхайте ворота жилищ и назовите их, вы, шакалы, ночные охотники! Тащите их из пещер, где они прячутся, верните их из далеких стран, если они убежали, вызовите их из могил, если они умерли. К делу! К делу! Укажите мне их, и я щедро награжу вас, и даже если это целый народ, уничтожьте его. Теперь начинайте! Начинайте группами в десять человек. Вас много — все должно быть окончено до заката солнца!

— Все будет исполнено, отец! — отвечали, хором колдуны.

Тогда десять женщин выступили вперед во главе с самой известной колдуньей того времени престарелой Нобелой. Для нее темнота почти не существовала, она обладала чутьем собаки, ночью слышала голоса мертвых и в точности передавала все услышанное.

Остальные Изангузи обоего пола сели полукругом перед царем. Нобела выступила вперед, а за нею — девять ее подруг. Они поворачивались к востоку, к западу, к северу и югу, зорко вглядываясь в небеса. Они поворачивались, стараясь проникнуть в сердца людей. Потом, как кошки, поползли по всему кругу, обнюхивая землю. Все это происходило в глубоком молчании. Каждый из сидящих в кругу прислушивался к биению своего сердца. Одни коршуны пронзительно кричали на деревьях.

Наконец Нобела заговорила:

— Вы чувствуете его, сестры?

— Чувствуем! — ответили те.

— Он на востоке, сестры?

— Да, на востоке! — отвечали они.

— Не сын ли он чужеземца, сестры?

— Да, он сын чужеземца!

Колдуньи поползли на руках и коленях и остановились у того места, где я сидел около царя. Индуны переглянулись и позеленели от страха, а у меня, отец мой, затряслись колени, костный мозг превратился в воду. Я отлично понимал, кого они называли сыном чужеземца. Конечно, меня, отец мой. Меня-то они и собирались выследить. Если же меня заподозрят в чародействе, то убьют со всем моим семейством, и даже клятва царя едва ли спасет меня от приговора колдуний.

Я смотрел на свирепые лица Изангузи передо мной, следил, как они ползут, точно змеи. Я увидел палачей, уже схватившихся за свое оружие, готовых приступить к исполнению своих обязанностей. Да, чаша горечи моей переполнена.

Но тут я вспомнил, о чем шепнул царю, для чего созван Ингомбоко, и надежда вернулась ко мне, подобно первому лучу рассвета после бурной ночи. Но… что если царь лишь подставил мне ловушку, чтобы вернее поймать меня?

Колдуньи уже остановились прямо передо мной.

— Оправдывается ли наш сон? — спросила престарелая Нобела.

— Виденное во сне сбывается наяву! — отвечали колдуньи.

— Не шепнуть ли вам его имя, сестры?

Женщины, как змеи, подняли головы, костяные ожерелья звякнули на их худых шеях. Затем они соединили головы в круг, а Нобела просунула свою среди них и что-то произнесла.

— Ага! Ага! — засмеялись они. — Мы слышим тебя. Ты верно назвала его. Пускай его имя будет произнесено перед лицом Неба, как и всего его дома!

Все вдруг вскочили на ноги и бросились ко мне со старухой Нобелой во главе. Они прыгали вокруг, указывая на меня звериными хвостами, а старуха Нобела ударила меня этим хвостом по лицу и громко закричала:

— Привет тебе, Мопо, сын Македама! Ты тот самый человек, который пролил кровь на пороге царского дома с целью околдовать царя. Да погибнет весь твой род!

Я видел, как она подошла ко мне, чувствовал удар по лицу, но ощущал все это, как во сне. Я слышал шаги палачей, когда они ринулись вперед, чтобы схватить меня и предать ужасной смерти, язык прилип к моей гортани, и я не мог произнести ни слова.

Я взглянул на царя и разобрал слова, сказанные им вполголоса: «Близко к цели, а все же мимо!»

Он поднял свое копье, и все смолкли. Палачи остановились, колдуньи замерли с простертыми руками, вся толпа застыла, точно окаменев.

— Стойте! — крикнул царь.

— Отойди в сторону, сын Македама, прозванный злодеем! И ты, Нобела отойди в сторону вместе с теми, кто назвал его злодеем. Что? Вы думали, я удовлетворюсь смертью одной собаки? Продолжайте выслеживать, коршуны, выслеживайте группами по очереди! Днем работа, ночью пир!

Я встал, крайне удивленный, и отошел в сторону. Колдуньи отошли в другую, совершенно озадаченные. Никогда еще не было такого выслеживания в стране. До сих пор минута, когда человека касался хвостом Изангузи, считалась минутой его смерти. Отчего же, спрашивал каждый из присутствующих, на этот раз смерть отступила? Колдуньи тоже недоумевали и вопросительно смотрели на царя, как смотрят на грозовую тучу, ожидая молнии. Царь молчал.

Итак, мы стояли в стороне, пока следующая группа Изангузи начала свой обряд. Они делали то же, что и предыдущая, а все же разница была: по обычаю Изангузи, каждая группа выслеживала по-своему. Эта группа ударила по лицу некоторых царских советников, обвиняя их в колдовстве.

— Станьте и вы в сторону, — сказал царь тем, на которых указали Изангузи, — а вы, указавшие на их преступность, станьте радом с теми, кто назвал Мопо, сына Македама. Быть может, все тоже виновны!

Приказание царя было исполнено, и третья группа начала свое дело. Она указала на некоторых из военачальников и в свою очередь получила приказание стать в сторону. Так продолжалось целый день. Группа за группой приговаривала своих жертв. Наконец колдуньи закончили и по приказу царя отошли туда же, где стояли их жертвы.

Тогда Изангузи мужского пола начали проделывать то же самое, но я заметил, что они чего-то смутно боялись, как бы предчувствуя западню. Тем не менее, приказание царя необходимо выполнять. Хотя колдовство и не могло помочь им, но жертвы должны быть указаны. Нечего делать — они выслеживали то того, то другого, пока не набралось очень много осужденных. Мы сидели молча на земле, гладя друг на друга грустными глазами, в последний раз, как мы думали, любуясь закатом солнца. Надвигались сумерки, и тех, кого колдуны не тронули, обуревало все большее исступление. Они прыгали, скрежетали зубами, катались по земле, ловили змей, пожирали их живыми, обращались к духам, выкрикивали имена древних царей. Наступил вечер, и последняя группа колдунов окончила свое дело, указав на нескольких стражей Эмпозени — дома царских женщин.