Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада
Шрифт:
Храм освещался змеившимися столбами пламени. Орос сказал нам, что пламя это никогда не угасает, так как источник его вечен, но, по желанию, можно заложить камнями отверстия, из которых вырывается огонь, и тогда в храме темно. Как ничтожны казались мы, три человеческих существа, в этом обширном, залитом светом храме!
В глубине между двумя колоннами высился простой алтарь, задергивающийся занавесом, сотканным из серебряных нитей. На алтаре — большое серебряное изображение женщины с крыльями. Женщина прекрасна, вся фигура ее дышала грацией. Полуприкрытый ее крыльями, сидел у нее на коленях, прижавшись
Испуганный ребенок на руках матери. Глубоко символический смысл скульптуры — спасение человечества божеством.
Пока мы любовались дивным изваянием, вошедшие с нами жрецы и жрицы выстроились вокруг круглого зала. В огромном храме они издали казались нам детьми. Они пели священные гимны. Дивная красота святилища и пение потрясли нас до глубины души.
— Подойдите, странники, — сказал нам Орос, — и приветствуйте Мать.
— Где она? — шепотом спросил Лео.
— Вот там, — отвечал Орос и, взяв нас обоих за руки, подвел к алтарю.
Пение зазвучало как-то особенно торжественно, и пламя вспыхнуло ярче. Орос трижды простерся ниц перед алтарем, потом сложил руки и наклонил голову. Страх и надежда наполнили наши души. Много лет странствовали мы, и вот, кажется, у цели. Лео был бледен и дрожал.
Время длилось мучительно долго. Прошли, казалось, часы, годы, века, пока мы тут стояли перед задернутым серебряною завесою черным алтарем, на страже которого стояла женщина с застывшей на лице улыбкой любви и жалости. Все прошлое пронеслось перед нами, начиная с события в пещерах Кор. А вокруг раздавалось пение, и пламя шипело, как змея…
Глава II
Судилище смерти
Завеса раздвинулась. Перед нами открылась комната, посредине стоял престол, на нем — женщина, закутанная с головы до ног во что-то белое, волнистое. Было темно, и мы могли только различить, что женщина держала в руке, украшенной драгоценными камнями, скипетр, имевший форму Символа жизни.
Мы последовали примеру Ороса и пали ниц, а когда поднялись, услышали нежный звук колокольчиков. Закутанная в белое ручка простерла над нами жезл, и послышался серебристый вибрирующий голосок, говоривший на чистом греческом языке.
— Приветствую вас, странники из далекой страны! Вы пришли в этот храм к Оракулу и хранителю тайн. Встаньте и не бойтесь меня. Это я выслала вестника и слуг, чтобы провели вас сюда. Привет вам! Как тебя зовут? — спросила женщина Лео.
— Лео Винцей, — отвечал он.
— Мне нравится это имя. А тебя?
— Гораций Холли, — сказал я.
— Скажите же мне, Лео Винцей и Гораций Холли, зачем пришли вы сюда?
— Повесть наша длинная и чудесная, — заметил я, переглянувшись с Лео. — Однако скажи нам, с кем мы говорим?
— Меня зовут здесь Гезеей. Расскажи же мне, Лео, всю правду в нескольких словах. Богиня, которой я служу,
не терпит лжи.— Повинуюсь тебе, жрица, — начал Лео. — Много лет тому назад, когда я был еще молод, мы с моим приемным отцом и другом пошли в дикую страну и нашли там божественную женщину, которая победила время.
— Значит, она была стара и безобразна?
— Она победила время, а не время ее. Она была вечно юна и прекрасна.
— И ты поклонялся ее красоте, как все мужчины?
— Я не поклонялся ей, а любил ее — это вещи разные. Жрец Орос поклоняется тебе и называет тебя Матерью, я же любил ту бессмертную женщину.
— Любишь ли ты ее сейчас?
— Люблю, хотя она умерла.
— Ты же сказал, что она бессмертна?
— Может быть, мне только казалось, что умерла, может быть, она изменилась. Но я ее потерял и теперь ищу ее, ищу уже много лет.
— Почему же ты ее ищешь на моей Горе, Лео Винцей?
— Мне было видение, которое послало меня сюда вопросить Оракула о моей потерянной возлюбленной.
— Скажите, хорошо ли вас приняла ханша Калуна и торопилась ли вас отправить сюда, как я приказала ей?
— Мы не знали, что ты повелеваешь ею, — продолжал я. — Приняла нас она радушно, но по дороге сюда нас подгоняли собаки хана, ее супруга. Скажи же, что тебе известно о нашем путешествии?
— О, немного. Три месяца тому назад мои лазутчики увидели вас в горах, подслушали ваш разговор и рассказали мне, зачем вы сюда пришли. Тогда я велела ханше Афине и старому Привратнику встретить вас и проводить сюда. Но вы что-то долго мешкали.
— Мы пришли так скоро, как могли. Если твои лазутчики выследили нас в горах, у обрывов и пропастей, они могли узнать и то, что нас задержало в Калуне. Об этом нас лучше не спрашивай, — возразил Лео.
— Пусть сама Афина даст мне ответ, — холодно сказала Гезея. — Орос, приведи сюда Афину.
Орос вышел.
Раскрылась дверь, и в храм вошла одетая в черное процессия с шаманом Симбри во главе. Восемь жрецов несли гроб хана. За ним шла закутанная в длинное черное покрывало Афина. Жрецы поставили гроб перед алтарем и отступили. Афина и шаман остались.
— Зачем пожаловала моя слуга, ханша Калуна? — строго спросила Гезея.
— Поклониться тебе, издревле чтимая моими предками Мать, — отвечала Афина, нехотя кланяясь. — Покойный хан просит разрешения похоронить его в огне святой Горы, как подобает лицу царского рода.
— Я не откажу твоему супругу в этой последней почести, не откажу и тебе, Афина, когда придет твой черед.
— Благодарю тебя, о Гезея! Но не лучше ли записать твое данное заранее разрешение? Ведь твои волосы белы, как снег, и ты скоро нас покинешь. Прикажи записать твою волю, чтобы твоя преемница исполнила ее.
— Замолчи, дитя неразумное! — сказала Гезея. — Ты не ведаешь, что завтра пламя поглотит твою преходящую молодость и красоту, которыми ты так гордишься. Расскажи, как умер хан, твой супруг?
— Спроси лучше вот этих странников. Они плохо заплатили ему за гостеприимство. Кровь его на них и вопиет об отмщении.
— Я убил его, защищая свою жизнь, — сказал Лео. — Он нас травил своими собаками, вот доказательство, — указал он на мою руку. — Орос знает все.
— Как это могло случиться? — спросила Гезея.