Они должны умереть. Такова любовь. Нерешительный

Девушка покачала головой: '

— Я буду чувствовать себя неуютно.

— Ты верующая?

— Думаю, да.

— Знаешь, церковь не рухнет, и вообще ничего страшного не случится, если я войду туда. Поверь мне. Я бывал в католических церквях. Там превосходная служба. — Он кивнул, вспоминая, как посещал различные службы.

— И все-таки я буду чувствовать себя не в своей тарелке. — Она смотрела на него в нерешительности, готовая вот-вот уйти.

— Послушай, — попросил он. — Не уходи.

— Почему?

— Сам не знаю. .

— У тебя масса дел. Скоро откроется «Ла Галлина».

— Понимаешь… теперь это не столь важно для меня.

— Неужели?

— Да, — твердо произнес он. — Может быть, ты останешься со мной?

Девушка посмотрела на часы:

— Мне нужно идти. Я хочу попасть на одиннадцатичасовую мессу.

— Может быть, встретимся после службы?

— Зачем?

— Мне бы очень хотелось. А ты, разве, не хочешь?

Девушка молчала, не зная, что ответить. Затем сказала:

— Хочу.

— Тогда что же тебя останавливает?

— Ты на корабле?

— Да, послушай…

— На каком?

— На эсминце.

— Он большой?

— Довольно большой. Так мы увидимся?

— Почему ты хочешь встретиться со мной? Разве у тебя нет дома девушки? '

— Была, но сейчас нет. А у тебя… у тебя есть парень?

— Нет.

— Это хорошо, — он улыбнулся.

— Да, — произнесла она и улыбнулась в ответ.

— Так мы встретимся?

— Если… может, мы куда-нибудь пойдем?

— Как ты хочешь.

— Куда мы пойдем?

— Я не очень хорошо знаю город.

— Но мы уйдем подальше отсюда?

— Да. Видишь ли, если бы мы были в Колорадо, я взял бы тебя в горы. Мы бы упаковали корзину с едой и поднялись вверх. Я бы отвез тебя на машине. У меня есть «форд».

— Какого цвета?

— Желтого. Я сам красил машину.

— Я так и подумала, что желтая, — сказала она.

— Неужели? А как ты догадалась?

— Желтая или красная. Я подумала на эти два цвета.

— А ты представляешь, я собирался покрасить ее в красный цвет, но в магазине скобяных изделий Дженкинса такой краски не оказалось — так что пришлось купить желтую.

— Твой город очень маленький?

— Флетчер? Не так уж и мал.

— У тебя собственная квартира?

— Нет.

— Почему ты уехал оттуда?

— Я хотел повидать мир, — ответил он непринужденно, но тут же понял, что с этой девушкой лучше разговаривать конкретно. С ней или играть в честную игру, или не играть вообще. — Я решил завербоваться и подумал, что лучше идти на флот. Вот так я и поступил на службу. — Он пожал плечами.

— А как же мир? Ты повидал его?

— Немного.

— Ты когда-нибудь бывал в Пуэрто-Рико?

— Нет, а ты?

— Я тоже. Говорят, там восхитительно. Я родилась здесь и дальше этого города нигде не была. — Помолчав, добавила — Ой, нет, я как-то раз ездила на свадьбу в Пенсильванию.

— Тебе бы мой город понравился. Это точно, — произнес он.

— Думаю, что да.

Воцарилось молчание. Она пристально посмотрела на него, и он сразу почувствовал себя каким-то неуверенным и очень молодым, моложе, чем был на самом деле.

— Пожалуйста, давай встретимся после службы, — как- то очень робко попросил он.

— Если мы с тобой увидимся, то пойдем в парк, — сказала она. — Здесь нет гор, но мы могли бы устроить небольшой пикник. Там много зелени.

— Куда скажешь. Только… знаешь… у меня с собой всего восемнадцать долларов. Пойдем куда угодно, лишь бы уложиться в эту сумму. — Он смущенно улыбнулся — О’кей?

Девушка кивнула в знак согласия:

— О’кей.

— Ну, так мы встретимся?

— Да.

— Послушай, я буду ждать тебя здесь. Прямо на этом месте. Я не сдвинусь отсюда, пока ты не придешь.

— Нет, только не здесь. Когда откроется «Ла Галлина», вот тут, на тротуаре, соберутся девушки. Давай в другом месте.

— Тогда у кафе. Это на углу.

— У Луиса? Прекрасно. Месса закончится где-то без четверти двенадцать. Я приготовлю завтрак и…

— Тебе не надо…

— Я хочу.

— О’кей.

— Я из-за этого задержусь немного дома. Значит, в двенадцать часов. Договорились?

— Отлично. Ты уж извини, что я принял тебя за…

— Ничего страшного. Так в двенадцать?

— В двенадцать, — ответил он.

Внимательно посмотрев на него, сказала:

— Жди меня.

— Обязательно.

Повернувшись, она пошла по улице быстро, не оглядываясь, как будто знала, что он смотрит ей вслед, как будто ждала, что он окликнет ее. И когда он крикнул, она сразу же обернулась.

— Эй!

— Да?

— Пожалуйста, поторопись, хорошо?

— Хорошо, — пообещала она, едва заметно махнув ему рукой.

— Эй! — снова окликнул он ее.

— Да?

— Скажи свое имя, — закричал он. — Как тебя зовут?

Девушка весело рассмеялась.

— Так как же?

— Чайна! — крикнула она и побежала вверх по улице.

ГЛАВА VII

Какая же, однако, это странная вещь — жара.

Так же, как и любовь, она может доводить людей до крайности. Так же, как и любовь, она может постоянно изводить вас, быть безжалостной, нежелающей даже пошевелиться, пока однажды не разразится дикой страстью. «Я ударила его топором, потому что было очень жарко». Вот вам объяснение, причина и отговорка. Просто было жарко. Вся суть заключена в этих трех словах. «Была нестерпимая жара, и я не отвечала за свои поступки. Я только знала, что было жарко и что я задыхалась целый день и едва могла дышать. Мне не хватало воздуха. Ведь было невыносимо жарко, а он сказал: «Этот кофе слишком крепкий», — вот я и ударила его топором. Поймите меня правильно — было невыносимо жарко».

Пожатие плечами.

Вы правильно поняли. От такой жары можно сойти с ума.

Так же, как и любовь, жара может породить различные чувства — в гладких журнальных изданиях вряд ли отыщется такое слово — чувства, которые можно охарактеризовать как сплоченность, понимание того, что все живые существа в этот день разделяют ваши страдания. Жара скрепляет всех, словно железобетон. Ах, вам не нравится мой цвет кожи? Очень интересно, но, боже, ведь нестерпимо жарко и все потеют одинаково. Вы волочитесь за моей женой? Это непростительно, но все же, давайте сначала вместе выпьем пива, чтобы лучше перенести эту проклятую жару, а затем все обсудим.