Они под запретом

Я же знала... Знала, что мое счастье не может быть длительным и безоблачным. Арсений меня не простит. Ложь с таблетками не спишешь на случайность и на то, что я снова запуталась… А признаться ему в том, что я соврала, потому что не доверяла ему, едва ли станет весомым оправданием. Ну почему я была такой трусихой и раньше ему во всем не призналась? Было бы непросто, но точно не так ужасно как сейчас.

Воспоминания меня не щадят. Перед глазами встает раскрасневшееся от эмоций лицо Луизы, которая просит меня не подводить Арсения. Суровый Петр, требующий нашей осторожности. Я всем им пообещала и подвела. Троих людей, дороже которых у меня никого нет.

Так что мне теперь делать? Мой срок пять недель. Аборт я делать не стану — так я сразу решила. Это ведь наш с ним ребенок… Разве я могу?

А дальше того, чтобы сохранить беременность мысль не идет. Я размазана свалившейся на меня новостью, полностью дезориентирована. Сейчас мне страшно так, как никогда, потому что я знаю: с этого дня моя жизнь целиком изменилась. Потому что совсем скоро родится тот, кто будет целиком от меня зависеть, и кто будет отчаянно нуждаться в том, чего мне так долго самой не хватало — любви и заботы. В том, что он появился на свет, когда его родители не были готова, виновата только я.

От этой мысли моя выдержка окончательно меня предает, и я начинаю плакать. Слезы беззвучно катятся по щекам, капают на клавиатуру. Мама-мама, ну почему тебя нет со мной рядом? Ты бы подсказала, что мне сейчас делать. Даже если Арсений меня никогда не простит, ты бы меня обязательно простила.

Спустя несколько минут моя безмолвная истерика иссякает. Я протираю бумажной салфеткой клавиатуру, промокаю глаза и беру блокнот. Вношу в него пометку о сдаче анализов, назначенные врачом, а также покупку витаминов. Прикладываюсь рукой к животу и замираю в попытке почувствовать жизнь, которая теплится внутри меня. Ничего не чувствую, разумеется, потому что плод еще слишком мал. Скорее, я просто знаю, что он есть. Как я могу от него избавиться? Он ведь не виноват, что я такая бестолковая и безответственная. Но я стану лучше ради тебя, — шепотом обещаю ему. — По-крайней мере, буду очень стараться.

Работать получается с трудом. Вернее, совсем не получается. Время от времени и закрываю глаза и вновь предаюсь печальным мыслям. Представляю разочарованный взгляд Арсения и его новую хлесткую фразу, адресованную мне. «Любить по-настоящему ты так и не научилась». Подумаю так и снова начинаю плакать.

Звонок от него раздается в конце рабочего дня. В течение нескольких секунд я смотрю, как телефон подрагивает на столе, и буквально заставляю себя взять трубку. Как же все стремительно меняется в моей жизни. Еще вчера я бы сыпала вопросами о том, куда мы поедем, и захлебывалась радостью.

— Как настроение? Заканчиваешь работать?

Я шумно втягиваю ртом воздух, борясь с новым желанием расплакаться. Арсений разговаривает со мной так, как раньше, потому что понятия не имеет, что я натворила.

— Да. А ты?

— Скоро буду выезжать. Тебе домой нужно будет за вещами?

Я сжимаю и разжимаю пальцы. Конечно, Арсений хочет за мной приехать. Будет смотреть мне в глаза и сразу поймет. А я пока не готова… Мне нужно прийти в себя и понять, что говорить и что делать. Нужно хорошо подумать, потому что… Потому что я так сильно его люблю и не могу потерять. Не могу, не могу… Сердце разрывается при мысли, что моя ложь станет последней каплей в копилку его разочарований во мне. Страшно, что своим поступком я безвозвратно сломаю все, что есть между нами, и ничего уже нельзя будет исправить. Мне нужно немного времени. Хотя бы пара дней.

— Я неважно себя чувствую, поэтому сегодня останусь дома. Хочу немного полежать с книжкой, — и с силой зажмурившись, добавляю: — Пожалуйста, извини.

47

До дома я добираюсь окончательно разбитой. Внезапно я вновь ощущаю себя так, будто осталась совершенно одна. Но если раньше чувство одиночества вызывало во мне прилив жалости к себе, то сейчас оно воспринимается как справедливая данность. Наказание, которое я заслужила. 

Не на кого злится, не кого обвинять. Правильно говорят: мы сами творцы своей судьбы. Сегодня с моих глаз будто слетели воздушные фильтры. Цвета, предметы вокруг, даже воздух ощущаются пронзительно-четкими, не приукрашенными. Впервые я вижу жизнь снаружи, а не изнутри. Вот Арсений, который доверяет мне, и который ради меня расстался с Инессой и объяснялся со своим отцом. Вот я, которая его обманула, и которая, если уж быть совсем с собой честной, его недостойна. Инесса, которую я считала злодейкой, так бы никогда с ним не поступила. 

Так страшно от осознания, что кроме меня больше некому разгребать случившееся. В моем арсенале нет ни страховочного каната, ни запасного парашюта. Ответственность за ложь целиком моя. 

Я поджимаю к себе колени и обнимаю их руками. Снова хочется плакать, но плакать и волноваться мне как назло нельзя. Арсений сейчас мог бы сидеть рядом, подшучивать надо мной, обнимать… Мы прошли друг навстречу другу непростой путь, и как итог мне приходится от него скрываться. Как заведенная я раз за разом ударяюсь в колени лбом. Идиотка, идиотка, идиотка…

Я представляю его лицо, наш разговор. Арсений любит детей, но еще он любит и ценит себя. Едва ли он легко отнесется к тому, что я обманом приняла такое важное решение за нас двоих. Как он отреагирует? Сможет ли отправить меня на аборт? Я даже не знаю, что меня страшит больше: то, что он это сделает, или то, что из благородства решит быть со мной, тогда как его отношение безвозвратно изменится. Вдруг он разочаруется во мне, и в его глазах я навсегда останусь лишь женщиной, вынашивающей его ребенка? 

Одной слезинке все-таки удается пробиться сквозь сжатые веки. Наверное, лучше сходить в аптеку и купить какое-нибудь успокоительное. Только я понятия не имею какое, так как ровным счетом ничего не знаю о том, что можно беременным, а что нельзя. И о воспитании детей ничего не знаю… В детстве у меня был слабый иммунитет, и врачи постоянно рекомендовали мне поездки на море. Я вообще способна выносить здорового ребенка? Катя говорила, что ее друзья много обследовались. Вдруг у меня есть какая-то болячка, которую я могу передать малышу? 

Я беззвучно скулю. Столько тревожных мыслей и ни одного ответа. А если Арсений меня бросит, предложив разделить воспитание ребенка? Получается, я заранее обрекла еще неродившегося человека повторить свою судьбу и жить в неполной семье. Это ведь даже не промах. Это преступление. 

В поисках утешения я открываю поисковик в телефоне и набираю слово «беременность». Более восемнадцати миллионов результатов, среди которых точно найдется хотя бы часть ответов на мои вопросы. 

Я наобум открываю ссылку с надписью «Беременность по неделям». Проматываю страницы вниз, подолгу задерживаясь вглядом на картинках: круглый живот, рисунок эмбриона, черно-белый снимок УЗИ… Все должно быть не так. Моя беременность должна была принести мне радость… Не только мне, нам двоим. Арсений мог бы сидеть рядом и вместе со мной рассматривать эту страницу… Что я наделала? Что…