Они существуют

– Пустите-ка меня вперед, мужики, – произнес Лодочник, легонько оттолкнув приятелей. – С инструментом как-никак сподручнее. Вдруг наверху тоже заперто?

– Никаких возражений, – пожал плечами Артем. – Слава тебе, смелый первопроходчик Кудесникова! Мы с Бляцким тебя не забудем.

– А вы что, остаетесь? – обернулся Андрей.

– Да нет, – ответил Макс. – Это он как бы типа шутит.

– Я, парни, реально очкую, – поежился повар.

– Тогда ты, давай, за мной, – скомандовал Лодочник, – а Максим замкнет. Подстрахует типа. Макс, ты как?

– Согласен, – кивнул Бляцкий.

– Ну, тогда с Богом, – проговорил Андрей, перекрестился и схватился за пруток ступеньки. – Погнали!

Забрались довольно быстро – Куребеда испугаться не успел. Хоть вниз старался и не смотреть. Десять метров – тоже нормально, чтоб яйца всмятку. Когда сквозь открытый люк вылезли в какую-то конуру, прижались к стеночкам. Темно, как у негра… в кладовке. Ни окон… Ни дверей… Нда…

– Я обратно не полезу, – отчего-то заныл Куребеда. – Буду здесь подыхать… пока консервы не кончатся.

– Флаг в руки, – невесело улыбнулся Лодочник. – Ну что, Макс, обратно?

– Да не суетись ты, – отмахнулся Бляцкий. Он выглядел абсолютно спокойным. – В потолке должен быть еще один люк. Фонарик есть?

Лодочник покопался в сумке и выудил откуда-то со дна дурацкий брелок. Только б батарейка не сдохла. Смотри-ка, работает!

Слабый лучик осветил потолок. Прямо над головой под толстым слоем мохнатой пыли просматривались очертания небольшого лючка, завинченного по углам на «барашки».

Андрей пристально поглядел в глаза Артему.

– Садись-ка, брат, мне на плечи, ты из нас самый легкий. Держи пассатижи. Если болты руками не пойдут, сковырнешь ими. Макс, подстрахуешь?

– Без проблем.

Через несколько минут все четыре длинных винта валялись на полу.

– Попробуй, толкни, – подал голос Бляцкий. – Люк должен уйти вверх-вправо. Там, насколько помню, простой шарнир.

Манипуляция удалась. Тяжелая металлическая пластина со скрежетом оторвалась от потолка и подалась в указанном направлении на удивление легко. Ребятам в глаза ударил яркий электрический свет, а тишину порвали испуганные женские вскрики:

– Охрана, сюда! К нам снизу кто-то лезет! Гурам! Гурама позовите! Охрана…

Спустя секунду в люк выглянула бледная физиономии, вслед за которой выползла здоровенная волосатая ручища и схватила бедного Куребеду за шкирку. Через секунду ноги Артема скрылись в проеме. Лодочник с Бляцким переглянулись. Они уже собрались закричать, когда в люк упала веревочная лестница. И донесся приветливый голос с теплым южным акцентом:

– Вах, дорагой, сколько вас там? Три? Пять? Одиннадцать? Поднимайтесь сюда быстрее. Гурам справедливий, да. Никогда искалопа не выдаст!

Глава восьмая. Король Чайнакана

Все трое сидели на пушистом ковре в квадратной, увешанной картинами комнатухе по одну сторону от низкого столика и с наслаждением попивали свежее пиво из больших фарфоровых пиал. Если верить кнопкам нумерации лифата, на пятом этаже. Напротив парней, развалившись на подушках, чистил воблу некто, назвавшийся Гурамом Джекичяном. Приятный мужчина средних лет и восточной внешности – хозяин заведения с анекдотичным названием бирхана «Сушильня». Ждали прибытия авторитета кирмянских кварталов Нирванограда – некоего «короля Чайнакана», премногоуважаемого оста Кимирсена Тер-Петросяна.

Вопреки ожиданиям, метростроители до сих пор находились под землей. Глубоко под землей.

Совершенно не укладывалось в голове, что здесь, под Финским заливом, действительно раскинулся город. Причем, город далеко не маленький, настоящий мегаполис. Бывший Сансаратаун (так Нирваноград назывался при каких-то мутаборах, ныне отстраненных от власти), столица Бархатного Подземелья, древней монархии, раскинувшейся под земной корой материка, известного наверху как Евразия.

Из разговора уже стало известно, что население Бархатного Подземелья – неоднородное. Несколько рас, разделенных на огромное количество народов и национальностей. Но не люди, нет. Ганджуманы.

– Вам, искалопы, здорово повезло, да…

– Кто? – не понял Артем.

– В смысле? – поднял брови Гурам.

– Как вы нас назвали?

– Искалопы. Что-то не так? Вы ж сверху, да?

– Мы – люди, – произнес Лодочник.

– Ай, люди, шмюди, искалопы – какая разница, да? – Джекичан вернулся к недочищенной вобле. – Говорю, вам очень повезло, что попали ко мне. Гурамчик – приличный ганджуман. Он ценит и уважает искалопов исключительно за ум, смекалку и выносливость. Да. Вот попадись вы к Жориным мутаборам, этот бы не стал церемонится. Наделал бы из вас сансарбургеров, а кожу пустил на перчатки, да.

– Они что, эти ваши мутаборы – каннибалы?! – Максим аж поперхнулся.

– Слушай, что говоришь, а? Какой каннибал-шманибал? Приличный ганджуман другого ганджумана, даже неприличного, никогда кушать не станет, – Гурам оторвался от рыбы и обвел гостей хитрым взглядом. – Искалоп – другое дело. Мясо сочное, вкусное… говорят. Но вы не бойтесь, да. Кирмяне и москвари искалопа есть не станут. Светопись запрещает.

– Что запрещает? – не понял Андрей.

– Ай, умная книга такая, да. Священное писание. Самое главное, да, – пояснил Джекичян.

– Почему ж мутаборы лю… искалопами не брезгуют? – удивился Куребеда.

– Эй, совсем глупый, да? – вспылил Гурам. – Мутаборы Светопись не чтят. У них своя вера, свое писание. Скрижабель называется. И в этом Скрижабеле старомутаборским по синему четко написано – «ешь, что нравится, пей, что хочется, ибо ничто ганджуманческое тебе не чуждо». Никаких табу, понимаешь, да?

– Ха, хорошая религия, – скептически усмехнулся Куребеда. – А кто еще у вас тут, в Бархатном Подземелье, есть? Ну, кроме кирмян и мутаборов?

Джекичян взял в рот оторванный плавничок и с нескрываемым удовольствием принялся его обсасывать:

– Хороший суши! Кушай, дорогой, кушай! Такой суши только у Гурамчика в бирхане и попробуешь, да… Много всяких есть. Кирмяне есть, мутаборы есть, москвари есть, черножоббы есть. Мало? Сейчас москвари главные, да. Боба Пичерский в Чемпионтах всего Бархатного Подземелья.

– Боба? В Чемпионтах? Типа Президента, что ли? – улыбнувшись, спросил Максим.

– Да, да. Типа, – кивнул Гурам. – А что такое ваш президент, да?