Они существуют
Шрифт:
А что, если глубже? Глубиномер застыл на отметке в сто метров. Может, и он не в порядке? Чувствовалось – временами очень отчетливо, – что состав движется под уклон. Вниз.
Хм… Вот тебе и улучшение жилищных условий. Нда…
Оставалось одно – ждать, пока агрегат остановится сам. Должно же когда-нибудь кончиться горючее? И материалов – тех же рельсов – ограниченное количество.
Нет, можно было отправиться пешком в обратном направлении. Вот только бригадир это делать категорически запретил. Тогда точно никаких бонусов не будет. Зря что ль страдали?
Однако, кончается, как известно, все.
Шел семнадцатый день, когда состав встал.
Никто даже сразу и не сообразил, что «путешествие» прекратилось. Первым пришел в себя машинист.
– Что-то тихо стало, – произнес он негромко и, подняв голову, глянул с полки в окно.
Нет движения.
Лодочник, а следом за ним и все остальные, вышли наружу. Спереди, с головы состава в тоннель пробивался яркий дневной свет.
– Ба, приехали! – воскликнул кто-то из толпы.
– Мы спасены! Ура! – раздались негромкие вскрики.
Андрей зашел в вагон-ресторан, взял бутылку воды и отправился в сторону кабины. Интересно, Мухин еще жив?
– Ты куда? – крикнул ему вслед Куребеда.
– Пошли со мной, – не оборачиваясь, ответил Лодочник. – Навестим нашего приятеля.
– А что? Пойдем!
«Приятель» полулежал в кресле машиниста без сознания. С открытым ртом. За пожелтевшими зубами виднелся почерневший язык. Рядом валялась пустая канистра. Ужас…
Слабый пульс, однако, нащупать удалось. Хоть и не сразу.
– Жив, – пробормотал Лодочник. – Но состояние, как говорят врачи, критическое. Как думаешь, ему воды в рот налить можно?
– Нужно, – ответил Куребеда. – Только сначала в морду плесни. Мож, в себя придет? Дай-ка бутылку.
Артем смочил захваченную салфетку и протер Мухину сначала лоб, а потом губы. Тот дернулся. Приоткрыл один глаз.
– Жить будет, – вполне искренне обрадовался Артем. – Дай ему глоточек, я сам не рискну, руки дрожат… Только осторожно, чтоб не захлебнулся.
Из-за спины раздался голос бригадира:
– Не издох?
– Нет пока. Реанимируем, – почему-то шепотом ответил Куребеда.
Сглотнув налитую ему в рот воду, Павел приоткрыл и второй глаз.
– Ну и натворил ты делов, клоун, – усмехнувшись, произнес Петрович. – Ладно, все живы. Как сам-то?
Мухин не ответил. Только пошевелил веками.
– Мужики, его б аккуратненько в койку передвинуть, а? – оглянулся на подошедших рабочих бригадир.
– Сейчас сделаем, Петрович. Носилок-то нет?
– Откуда? Вы его на одеялах перетащите, – заговорил Куребеда. – Я сейчас бульончику сварю. Все равно ему мой борщ не нравится. Да и нельзя.
– Точно, нельзя, – согласился Петрович и перевел взгляд на приборную доску.
Зеленая кнопка находилась в прежнем состоянии. Только теперь она светилась мягким изумрудным светом.
Сквозь лобовое стекло метрах в пятнадцати можно было разглядеть краешек пассажирской платформы. Но привычного в метро шума слышно не было.
– Петрович,
сейчас сколько времени? – спросил Лодочник.– Без двадцати три. А что?
– Дня или ночи?
– Ты чего, Андрюха? Дня, конечно. Мы ж час назад обедали, – удивленно проговорил Кудесников.
– Странно, что на станции тишина. Мож, прогуляемся? Глянем?
Мухина тем временем вынесли из кабины. Артем тоже убежал. На кухню, варить обещанный бульон.
Внизу переговаривались десятка полтора-два рабочих. Кто-то спросил:
– Андрей, чего там впереди видно? Куда мы прибыли?
– Да, похоже, станция какая-то, – ответил Лодочник, выпрыгнув из вагона. – Из окна толком не разобрать. Сходим?
Через минуту все стояли на облицованной белым мрамором платформе. Пусто…
Это что, заброшенная линия? Или недострой? Удивительно.
Петрович, чтобы сориентироваться, направился в противоположный конец зала. К эскалатору. Бросив мельком взгляд на стену, остановился и обернулся. На лице отразилась крайняя степень недоумения.
– Ты чего, Петрович? – окликнул его Лодочник.
Он пошел следом, увлекая за собой коллег.
Проследив за взглядом бригадира, все повернули головы.
К облицовке стены были прикреплены бронзовые буквы. Название станции.
«КРОНШТАДТСКАЯ»…
Глава шестая. Станция «Кронштадтская»
Пять десятков лет Первопроход Петрович Кудесников строил тоннели под родным городом, и бывал, как он думал до сего момента, во всех подземных закоулках. И тут – на тебе! Натуральная станция, а он и не знает о ней ровным счетом ничего. Можно понять, если б, к примеру, на «Политехническую» вышли или на «Гражданский проспект». Или даже на «Удельную» какую-нибудь. С курса сбиться теоретически возможно. При неисправности в навигационной системе. Но «Кронштадтская»? Это, братцы, перебор!
– Мужики, слыхал кто-нибудь про эту станцию? – спросил бригадир и задержал взгляд на каждом из работяг.
Все молчали, пожимая плечами. Да головами мотали.
Но надо! Надо же что-нибудь предпринять! Негоже тут торчать до второго пришествия.
– Андрюш, возвертайся-ка ты в кабину, постарайся с управлением связаться. А мы с мужиками поднимемся наверх. Оглядимся. Никто не возражает?
– Пошли, Петрович! – крикнул кто-то из электриков.
– Пойдем, конечно… Вперед… Наверх… – загалдели остальные.
– Секунду, – попросил Кудесников, окликнув удаляющегося машиниста. – Андрей!
– Слушаю тебя, Петрович, – обернулся Лодочник.
– Там Бляцкий с Мухиным в купе. И повар на кухне. Если что, помоги им. Ну, кому потребуется. А я думаю, мы через часок за вами вернемся.
– Хорошо, бригадир! Жду.
– Если свяжешься, объясни там, что к чему. И скажи, Кудесников скоро придет. Даст более подробную информацию. Если они знают, где такая станция, пусть подъезжают. И скорую вызовут – у нас человек нуждается срочной госпитализации… Ладно, мы ушли.