Они здесь! (сборник)

— Не обижайся.

— Я не обижаюсь, просто вспомнил приятеля. Он говорил: если вы считаете себя интеллигентом, попробуйте произнёсти «полтора рубля» без мата.

Соломин засмеялся.

— Трудно.

— О то ж.

— Как тебе Петрович?

— Кто?

— Наш командир.

— Нормально.

— Классный мужик, бывший полковник.

— Заметно.

Они пожали друг другу руки, и Фомин вышел, обуреваемый сомнениями. Вспомнил о Даньке, постучал в кабинет начальника «Триэн», дождался приглашения войти, приоткрыл дверь:

— Простите, я хотел бы подождать Дэна.

— Не беспокойтесь за него, Владислав Алексеевич, — ответил Гордеев, — он задержится у нас на пару часов. Потом его доставят домой.

— На него напали, как бы снова не…

— Конечно, мы его подстрахуем. Думаю, он согласится работать с нами, а у нас есть возможность исключить подобные инциденты.

Фомин кивнул и аккуратно закрыл дверь кабинета.

Выходя из здания, он по-прежнему не увидел ни одного человека, но при этом у него окончательно созрело убеждение, что территория «Триэн» охраняется со всей надлежащей серьёзностью, не хуже известного здания на Лубянке.

3

Во вторник он принял решение и позвонил по указанному на DVD телефону.

До этого встречался с Дэном, который вдруг начал осторожничать и не стал делиться с приятелем своим опытом общения с триэновцами. Сказал только, что на днях уезжает по делам и вернётся не скоро.

Фомин его понял. Дэн Лаванда действительно дал согласие работать с «Триэн» и уже не мог, как раньше, советоваться с приятелем. На его месте Владислав действовал бы точно так же.

В среду он положил начальству на стол заявление об уходе со службы «по состоянию здоровья» и мгновенно получил разрешение полковника Зорича уйти в отставку.

В четверг Фомин встретился с Гордеевым. Побеседовал с «гуру» триэновской идеологии Леонидом Владимировичем Шиловым, советником директора ФСБ. Изучил проблемы, решаемые «антипришельческой» оранизацией.

В пятницу ему дали первое задание. То есть включили в состав группы, решающей проблему «искусственных техногенных катастроф». Проблема состояла в следующем.

По статистическим данным, накопленным за последние полвека, во всём мире начался странный процесс увеличения числа техногенных катастроф. Самыми страшными из них были: взрыв химического завода в индийском городе Бхопале, Чернобыль, разрушение плотины в Китае на реке Янцзы, Фукусима в Японии. Однако хватало и не столь крупных бедствий, вызванных катастрофами самолётов, атомных подводных лодок, космических кораблей, спутников и разного рода заводов в химической и нефтегазовой отраслях. К ним же смело можно было приплюсовать теракты на газопроводах и нефтепроводах, на предприятиях и на улицах городов, в том числе такие, как атака на американский деловой центр 11 сентября 2001 года, нападение американских ВВС на иранские ядерные объекты — строящиеся атомные электростанции и исследовательские центры и ответный удар иранских ракет, уничтоживших три американских авианосца и два города в Израиле. Политические мотивы этих действий роли не играли. Образовалась самая настоящая система аварий и катастроф, винить в создании которой было некого — по первому впечатлению. Распространились даже «умные» размышления учёных и журналистов о «непреднамеренной реакции природы» на загрязнение её человечеством.

Но аналитики «Триэн», вооружённые опытом внедрения в цивилизационное пространство внешних контролёров, отбросив все «естественные» аварии, пришли к выводу: система аварий существует, и управляется она из трёх разных центров. Ну или если говорить о «диффузном» управлении, аварии инициировались тремя разными силами, имеющими собственные активные структуры. Консолидировались же эти структуры через всемирную компьютерную паутину — Интернет.

На вопрос Фомина — зачем этим структурам, то есть ящерам, змеям и приматам, устраивать катастрофы? — ему ответили: для снижения творческого и в особенности военно-технического потенциала человечества. И Фомин после недолгих размышлений и дополнительных консультаций с «гуру» понял, что триэновцы правы. Пришельцы (можно смеяться, можно плакать, можно ехидничать, произнося это слово) боялись активности людей и не желали допустить ситуации, когда человечество овладеет супертехнологиями, выйдет в космос и освободится от энергетического, информационного и психического контроля.

Идея учёных, разработавших концепцию ВДЭ, состояла в том, что в котле взрываются один за другим «небольшие» ядерные заряды, в переводе на тротиловый эквивалент от одной тонны до десяти килотонн. При этом «бомбы» поджигают дейтерий, изотоп водорода с одним «лишним» нейтроном в ядре, как свечи в двигателе автомобиля поджигают бензин, и выделяющаяся энергия идёт на поддержание «дейтериевого горения» и на практические нужды. Тория и урана в данной установке требуется в тысячи раз меньше, чем для работы АЭС такой же мощности, а соответственно в тысячи раз уменьшается и количество радиоактивных отходов.

В общем, Фомин убедился в преимуществе РВС перед другими реакторами, хотя и считал, что они не отменяют преимуществ управляемого термоядерного синтеза. И всё же строительство и запуск РВС в эксплуатацию являли собой прорыв в технологии энергоснабжения человечества в целом.

В Подснежинск приехали вечером; до этого летели в Челябинск на военном Ил-76. Выгрузили поклажу в мини-фургон «Баргузин» с милицейскими номерами. Детали операции были расписаны до минуты, поэтому не суетились, каждый делал своё дело.

Всего в группу Соломина входили пять человек, из которых Фомин не знал лишь одного. Этот член группы присоединился к остальным уже в аэропорту Челябинска. Отзывался он на кличку Лось и был похож на старенького японца, с достоинством носящего на носу очки в золотой оправе. На вопрос Фомина, кто он, Соломин коротко ответил:

— Следопыт.

Что под этим подразумевалось, Фомин понял позже, когда группа выгрузилась в тайге, под склоном сопки, и Лось повёл её через лес. По-видимому, он хорошо знал окрестности Подснежинска и играл роль проводника.

Конечно, в операции участвовало множество людей, специалистов в областях электроники, физики, компьютерной связи, наблюдения за объектом и обеспечения всем необходимым, но группа Соломина была ударной и в наведении на цель не участвовала. Это именно её наводили на цель, используя все самые современные научно-технические методы, в том числе нанотехнологии. Во всяком случае, комбинезон, в который облачился Фомин перед основной фазой операции, был создан с применением нанотехнологий.

Во-первых, человек в нём был почти невидим, так как внешний слой комбинезона обладал свойствами шкуры хамелеона. Во-вторых, комбинезон был пуленепробиваем. В-третьих, его эргономика и технокреатика позволяли владельцу мгновенно извлекать оружие и пользоваться компьютеризированными системами навигации и связи со своими коллегами. И все эти системы были также созданы с применением нанотехнологий.

Отряд на особых «шерстяных» лыжах быстро преодолел два с половиной километра до сопки, за которой начиналась территория РВС. Здесь находился выход резервной шахты, ведущей к подземному комплексу реактора, который располагался на глубине трёхсот метров.

Сам реактор представлял собой железобетонную бочку диаметром 150 метров и высотой 220. Толщина его стенок достигала 35 метров, внутри они были облицованы двадцатисантиметровой сталью, поэтому никакой внешний взрыв, даже ядерный, произойди он на территории полигона, вреда реактору причинить не мог.

Внутрь «бочки» заливался защитный слой жидкого натрия, где и взрывались дейтериевые заряды мощностью до десяти тонн в тротиловом эквиваленте, что позволяло каждые полчаса получать до 40 гигаватт тепловой энергии. Эта энергия потом преобразовывалась в электрическую и поступала потребителям.

Поскольку реактор и в самом деле было трудно повредить, диверсанты нацелились на уничтожение центра управления РВС, который располагался над реактором, на глубине 40 метров. Попутно рассчитывалось взорвать и периферийную электроэнергетику комплекса, созданную с помощью уникальных, не имеющих аналогов в мире технологий.