Ониксовый шторм

– Моя мать— - начинаю я, но потом вспоминаю каждый раз, когда Дейн пытался вытащить меня из квадранта, и смотрю вперед, когда он и Хаден подходят к своим противникам, чтобы договориться об оружии. “Я выбрал свою жизнь”.

“Ах, тогда хорошо, что мы не завершили твое посвящение”.

– Мой что ? Какими лекарствами здесь снабжают храмы?

“Но разве ты не тоскуешь по темплу? Обычно прикосновение вызывает такую тоску, что ты не можешь не вернуться. Или, возможно, ты теперь предпочитаешь другого бога. Она поднимает взгляд на Таирна, игнорируя мою вспышку, а затем ее глаза скользят к Ксадену. “Я все еще вижу нас среди твоих потенциальных путей, если ты решишь пойти по ним. Данн примет тебя. Еще не слишком поздно выбрать Ее”.

Я поднимаю брови, глядя на женщину. “Я выбираю его ”. Говорит ли она о Ксадене или о Таирне, мой ответ один и тот же.

“Ах”. Она крутит кинжал в своей скрюченной руке, пока капли дождя продолжают падать. “Да будет так. Наша богиня учит, что, хотя битвы могут быть выиграны сильнейшими воинами, они также могут быть проиграны самыми слабыми из нас. И то, и другое должно быть испытано сегодня ”.

Мое предплечье пронзает боль, и секунду спустя она поднимает кинжал, и по его отточенному лезвию стекает свежая кровь.

Моя кровь. Похоже, мне все-таки придется драться.

При такой бледной окраске растительности неудивительно, что для окрашивания даже самой простой одежды требуется в четыре раза больше индиго. Я не могу не задаться вопросом, являются ли цвета нашего континента исключением, или острова являются таковыми.

—Уннбриел: остров Данн, младший лейтенант Ашер Дэкстон

ГЛАВА ТРИДЦАТЬВТОРАЯ

Кровьстекает по моему левому предплечью и стекает с кончиков пальцев. У меня будет шрам, такой же, как тот, что оставил мне Тайнан во время молотьбы. Я стискиваю зубы от жгучей боли и поднимаю взгляд.

“Она стоит лицом к лицу с Марлис!” - кричит жрица, и солдаты позади нас приветствуют ее.

Ксаден резко поворачивается в мою сторону, в его глазах вспыхивает что-то, слишком близкое к ужасу, чтобы быть утешительным, прежде чем он возвращается к тому оружию, о котором они договариваются.

Марлис выходит на площадь, расправляя мускулистые руки. Кровь льется из ее ладони, забрызгивая камни. Она двигается так, словно привыкла к весу более тяжелых доспехов, и заправляет короткие пряди своих льняных волос за уши, окрашивая их в рыжий цвет.

Трое сражающихся. Это всегда было их планом.

“Несправедливо!” Золотой гнев струится по узам в мои вены, нагревая кожу.

– Твой гнев ей не поможет. Держи себя в руках, - требует Таирн.

– Нет! Айрик тянется ко мне, и я сую ему в руки форменные рубашки Дейна и Хадена.

– Да. ” Я быстро снимаю свой, чтобы освободить руки, и добавляю его к куче вещей Эйрика, оставаясь в доспехах и нижней рубашке. Это почти облегчение в изнуряющей жаре. “ Не позволяй ему двигаться, ” говорю я Кэт. Она морщится, но кивает. Разбросанные дождевые капли холодят мою кожу, когда я иду к центру площади и тому, что вот -вот станет моим путем .

Но гнев Андарны не рассеивается. Он сливается с моим, усиливаясь с каждым моим шагом. Я не слабый.

Марлис оценивающе смотрит на меня, когда я подхожу, затем издает смешок, пожимая плечами.

– Я уложил биггера, - говорю я ей, становясь между Дейном и Ксаденом.

Она приподнимает бровь, и мне интересно, говорит ли она на общем языке.

Губы Дейна дергаются, но он не переводит.

“Должно быть, у всех троих одно и то же”, - говорит командир в серебристой форме Ксадену, глядя на меня с жалостью.

“Тогда это кинжалы”, - говорит Ксаден.

Я поворачиваю голову к Ксадену. — Твои мечи - твое лучшее оружие...

“Кинжалы”, - говорит Ксаден командиру, вызывая улыбку у нашей троицы противников.

– Согласен, - вмешивается Дейн.

Я мог бы отменить их. Это моя миссия. Но, хотя выбор кинжалов дает мне преимущество, нельзя сказать, что они не смертельны при использовании одного и того же вида оружия. “Согласен”.

– Так оно и есть. Командир кивает, и трое других начинают разоружаться, передавая свое оружие служителям храма, которые спешат в нашу сторону. “Лучший из трех”.

Ксаден и Дэйн передают свои мечи слуге.

Я быстро просматриваю голубые одежды, но нигде не вижу девушки с такими волосами, как у меня. Движение привлекает мое внимание справа, и когда я смотрю на статую Данн, я почти готов поклясться, что ее глаза вспыхивают золотом и на секунду бросают взгляд в мою сторону.

Хотя бы раз было бы неплохо, если бы Андарна осталась там, где я ее попрошу.

“Используй свою скорость”, - инструктирует меня Ксаден, снимая все оружие, кроме четырех кинжалов, которые он носит в ножнах по бокам. “Целься...”

– Прекрати. Я кладу руку ему на грудь, и моя бровь морщится от того, как быстро бьется его сердце. Капля дождя падает мне на предплечье. “Это всего лишь вызов без ковра. Дэйн выигрывает свой матч. Ты выигрываешь свой. Я выиграю свой”.

Челюсть Ксадена напрягается.

– Что бы ты ни делал, не смотри на меня. Ты не можешь позволить себе отвлекаться. Я хлопаю его по груди. “ И не умирай. Отступая на три шага, вне пределов его досягаемости, я обнажаю два своих кинжала.

Затем я поворачиваюсь лицом к Марлис. Моя оценка оказалась примерно верной — она по крайней мере на десять дюймов и добрых пятьдесят фунтов мускулов выше меня. Досягаемость и сила тоже принадлежат ей, так что ловкость и скорость должны быть моими.

Дэйн и Хаден поворачиваются к своим противникам, оставаясь на достаточном расстоянии по обе стороны от меня, чтобы дать достаточно места для маневра.

“Начинайте”, - приказывает командир, когда все остальные покидают площадь.

Мое внимание переключается на Марлис и самодовольный изгиб ее широкого рта, когда она сжимает в руке только один из двух своих кинжалов и начинает кружить вокруг меня.

Это всего лишь испытание. Ксаден и Дэйн на других матах.

Поехали.

Я переворачиваю левый кинжал, чтобы зажать кончик, а другой поворачиваю так, чтобы лезвие прошло параллельно моей руке, в то время как Марлис дважды делает ложный выпад, пытаясь вывести меня из равновесия.