Оня

– Кто там?

– Жена нашего водителя Сережи, - Ира чуть помедлила и добавила, - бывшего водителя.

– Пусть заходит, - ответил я и посмотрел за окно.

Сережа, водитель погиб в аварии полгода назад. Он вез на нашей "Газели" материалы со строительной базы, когда в него со встречки влетела фура. Он умер сразу не мучаясь. Мы выплатили компенсацию его семье. У него осталась жена и двое ребятишек-дошколят.

– Здравствуйте, - робко заходя, произнесла невысокая болезненно полная женщина.

Я помнил ее со времени похорон. Она была довольно стройной и симпатичной. Теперь горе и нужда сильно изменили ее.

– Здравствуйте. Проходите, садитесь.

Андрей Андреевич, помогите пожалуйста, Христом богом прошу, - она села на краешек кресла, нервно комкая в руках белый носовой платочек.
– Лешенька, старшенький заболел. Сильно заболел.
– Женщина заплакала. Плакала сдерживаясь, почти беззвучно. Слезы текли по щекам. Забыв о платочке в руках, она сидела с мокрым лицом, погруженная в свое горе, с остановившемся будто остекленевшим взглядом.

Я набрал Ирине по электронке: "Как ее Имя, Отчество?". "Елена Геннадьевна", - через минуту ответила Ира.

– Елена Геннадьевна, - осторожно произнес я, - а что с сыном?

Очнувшись, она тихо произнесла: "У Лешеньки онкологию крови нашли".

– Сколько надо на лечение?

– Там пересадка костного мозга нужна... Я точно не знаю, мне не сказали..., - она опять заплакала.

– Успокойтесь, Елена Геннадьевна, мы поможем вам. Сейчас я позову нашего финансового директора, и он скажет, что и как мы сможем сделать.

Я набрал номер Андрея. Прошло с десяток гудков, но он не ответил. Я положил трубку и по громкой связи набрал Иру.

– Где Андрей?

– У себя, - немедленно ответила Ира.

Я нажал кнопку отбоя и почти сразу зазвонил телефон. На дисплее высветилось "финансовый директор". Я поднял трубку, на том конце молчали.

– Андрей Викторович, - обратился я в пустоту, - можешь сейчас зайти ко мне?

– Я занят.
– Нарочито скучающий голос финансового показывал все то безразличие и презрение, которое он испытывал ко мне.
– Если что-то срочное зайди.

– Тут вот какая проблема: надо помочь семье нашего бывшего водителя. Он погиб полгода назад, а теперь заболел его сын. Тяжело заболел.

– Денег нет. У нас не благотворительная организация, - отрезал финансовый.

– Я сейчас зайду.

– Заходи, - как можно более безразлично ответил он.

– Я скоро вернусь, - успокоил я встревожившуюся женщину.

Пройдя приемную, и не ответив на молчаливый вопрос внимательно смотревшей на меня Иры, я зашел в кабинет финансового. Он сидел, развалившись в кресле и что-то рассматривал на экране компьютера.

– Андрей, мы всегда помогали в тяжелых ситуациях нашим работникам.

– Наш работник погиб полгода назад, как я тебя понял, поэтому сейчас помогать некому.

– Помочь надо его жене, у которой от рака умирает сын.

Он лениво оторвался от экрана и чуть не с отвращением наставительно произнес: "я тебе уже сказал, у нас не благотворительная организация. Денег нет."

– Я поговорю с Моисеичем", - раздраженно, еле сдерживая себя, чтобы не заорать на него, предупредил я.

– Пожалуйста, - еще более безразлично ответил финдир. Ему явно нравилось, как я беспомощно бешусь.

Выскочив из кабинета, я хлопнул дверью. Ира вопросительно вскинула брови.

– Моисеич у себя?
– немного срывающимся голосом спросил я ее.

– Уехал. Будет через час.
– Ира погасила вопросительный взгляд и стала что-то набирать на компьютере. "Какая сволочь, какая гадина", - вертелось у меня в голове, пока я набирал номер мобильного телефона Моисеича и идя в пустую столовую, где можно было спокойно поговорить.

– Слушаю тебя, - почти сразу ответил Моисеич. Я описал проблему.

– Наплюй на этого идиота. Дай заявку на закупку ЗИПа для новой изомеризационной установки, я подпишу. Только к реальной сумме прикрути сколько там надо плюс восемь процентов на обнал, "этот" все равно ничего не поймет, а дальше я сам с Сереженой женой встречусь и деньги передам. Хорошо?

– Ок, - коротко ответил я.

– Ну все, давай.
– Моисеич отключился.

Вернувшись в кабинет, я застал заплаканную Елену, что-то говорящую дрожащим голосом в мобильный телефон. Она как-то совсем сжалась и потемнела. Увидев меня, она быстро проговорила в трубку: "все, сынок, я перезвоню", и отключила телефон.

– Лена, сколько надо денег?

– Восемьсот тысяч.

"Однако...", - невольно подумал я, но тут же задавил подленькую мысль.

– Рублей?

– Да, да, - закивала она.
– Я боялась, что Вы не вернетесь, - вдруг проговорила она и снова тихо заплакала.

– Не переживайте, Лена. Эти деньги будут у вас через неделю. Борис Моисеевич встретится с вами и передаст необходимую сумму.

– Спасибо, вам! Спасибо!
– только и смогла она сказать. Бесконечная благодарность была в ее глазах. Она зарыдала.

– Успокойтесь, Лена, все будет хорошо. Если нужна еще какая-нибудь помощь, то не стесняйтесь, звоните, - я дал ей свою визитку.

– Что Вы, я больше не побеспокою... Дай Бог Вам здоровья!
– Лена вытирала лицо платком. Руки ее дрожали.

Проводив Елену до выхода, я вернулся в кабинет и снова набрал Моисеича.

– Слушай, а нельзя никак этого Андрейку к ногтю прижать?
– я инстинктивно прижимал трубку телефона крепко к уху, чтобы никто не услышал, хотя слышать было некому.

– Нет.
– Односложность и категоричность ответа ввергла меня в уныние.

– Чего так?

– Ты же знаешь, кто его привел и какие у него сейчас возможности. Я ничего сделать не могу. Терпи.
– Я положил трубку.

Судя по тону, и не совсем типичному для Моисеича: "Я не могу", стало понятно, что дело действительно серьезно. Как решать проблему с финансовым-идиотом, я совершенно не представлял. Тоска сжала сердце. Кто мне поможет? Страх потерять работу, московскую квартиру, будущее дочери, волной накрыл меня. Стало не хватать воздуха. Я распахнул окно и подставил лицо влажному ветру, который тут же начал довольно шелестеть бумагами на столе. "Господи, что же делать, что же делать?" - этот вопрос сверлил мозг.