Оня

Я подошел к мангалу.

– С тобой Сергей Владимирович еще не говорил?
– Моисеич взял бокал и допил остатки.
– Плесни, пожалуйста, - он подал мне пустой бокал.

– Нет, - несколько озадаченно ответил я, наливая ему вина.
– Зачем он хочет поговорить, ты знаешь?

– Знаю. Он хочет предложить тебе новый проект. Из этого он выходит и начинает такой же, но один, без компаньонов.

– Это было бы здорово для меня. А в качестве кого он хочет меня видеть в проекте?

– Генерального.
– Моисеич отпил вина и поставил бокал рядом с мангалом.
– Я похлопотал за тебя. Думаю, тебе предложение понравится.

От внезапной новости, которая перевернула все планы, мгновенно рассеяла давящие последние несколько недель страхи, меня будто заклинило: я стоял и глупо улыбался, тупо смотря на дымящиеся шашлыки.

– А у вас смех похож, - неожиданно сказал Моисеич, глядя на Андрея.

– Что?
– не понял я. Мои мысли крутились вокруг предстоящего делового предложения и тех перспектив, которые могли последовать из него.

– Вы смеетесь одинаково. И голоса очень похожи.

– Ерунда, мы совершенные антиподы.

– Это да, но тем не менее это не отменяет того факта, что вы очень похожи.
– Задумчиво произнес Моисеич и перевернул несколько шампуров.
– Мне со стороны виднее, поверь. И Ира мне говорила об этом, а теперь я вижу, что она была права. Странно, что я раньше сам этого не заметил. Вот жены у вас действительно абсолютно разные. Наташа совсем не похожа на эту..., - он подумал и с некоторым отвращением произнес, - энергичную воинственную тупость. Андрею повезло жениться на дочке замдиректора нефтеперерабатывающего. Все его достоинства - ее папа. Ты знаешь, что Андрей развелся с первой женой ради этой бабенции, вернее ради того, чтобы заиметь ее отца в качестве тестя?

– Первый раз слышу. Естественно, я знаю, кто его тесть, но как он пришел к этому, сейчас от тебя в первый раз услышал.

– Вот, он бросил первую жену с ребенком, когда познакомился и сошелся с этой мегерой.

– Да, отвратительная штучка, - я тоже налил себе вина и отпил, глядя на веселящуюся троицу.
– Похоже, они совсем не стесняются, - заметил я.

– Что ты, они нас всех считают за обслугу в лучшем случае, а Лена Евгеньевна готова им ноги целовать, лишь бы они ее не уволили. Ей до пенсии еще четыре года. Для нее увольнение вещь страшная, фатальная.

– Да, но нельзя же так пресмыкаться. Я все понимаю, но топтать в себе человеческое достоинство ради места?

– Тебе проще, ты на семь лет ее моложе, умнее, образованнее. У тебя есть товарищ, который помогает, а что есть у нее, кроме кредита на машину и мужа-дежурного электрика? Чего ты умничаешь? Я тебе открою тайну, если бы не Наташа, ты был бы похож на этого Андрея.

В этот момент меня сильно передернуло. Моисеич, человек, которого я уважал, и который уважал меня, в чем я убедился после семи лет работы с ним, в эту самую секунду практически меня оскорбил.

– Вот это сейчас прозвучало обидно, - ответил я, делая большой глоток вина.

– Зато, правда, - он взял бокал и залпом допил. Моисеичу этот разговор тоже был не очень приятен. Он явно тяготился какой-то мыслью и желал ее высказать.
– Никогда бы тебе этого не сказал, но обстоятельства, видишь, складываются таким образом, что я просто должен сказать: тебя "сделала" Наташа.
– Предвосхищая мой вопрос, он тут же продолжил, - в том смысле, что ты не стал бы тем, кем сейчас являешься.

– То есть я не "self made"?

– Типа того. Она Пигмалион, а ты Галатея. Звучит смешно, но это правда.

– Опять обидно прозвучало..., - теперь его слова действительно меня задели.

– "Кузьмич, ты че обиделся?" - процитировал он шутливо.
– Да брось ты, я без Нади тоже не состоялся бы. Надо радоваться, что у нас такие замечательные жены. Налей еще.

Наша бутылка оказалась пустой, и мне пришлось идти на террасу, где сидела главбухша.

– Людмила Санна, пойдемте к нам, - позвал я.

В этот момент мне стало очень её жаль. Я понимал, что она любит Моисеича, а он никогда не ответит ей взаимностью, потому что предан своей Наде. Мы оба любим своих жен, той странной любовью, которая делает нас однолюбами, такой любовью, о которой, наверное, каждая из женщин и мечтает, поэтому Людмила Санна обречена на одиночество. Ухоженная, старающаяся быть красивой, и преуспевшая в этом нелегком деле, Людмила Санна тоже оказалась человеком с одной историей любви, но только безответной. Как, казалось бы, мало, и вместе с тем невообразимо много отделяет людей от счастья - взаимность. Вот есть у меня, Моисеича любимые женщины, которые любят нас и образуется счастье от любви, а есть главбухша, у которой от любви одно несчастье. Не помню, кто из древних китайцев сказал: "как звучит хлопок одной ладони?", как выглядит счастье от любви одного?

Моисеич посмотрел на меня вопросительно, - зачем ты усложняешь? Неужели ты не понимаешь, что мне это тяжело?

– Слушай, а я ведь только сейчас догадался...

– Ты никогда не отличался сообразительностью. О ее чувстве ко мне не знает разве что пес на заводских воротах и ты. Хотя по поводу пса я бы не ручался.

– И давно?

– Ты такой несообразительный? С рождения скорее всего, - пожав плечами ответил он.

– Ну, нет, - ничуть не обидевшись в этот раз, произнес я.

– Да почитай с самого начала нашей работы. На первом новогоднем корпоративе, когда ты еще где-то не понятно где работал, и на нем, понятно, не присутствовал, я с ней переспал. Пьяный был. После еле-еле эту новогоднюю историю на тормозах спустил. Так жалел и бога молил, чтобы все выкрутилось. Но Людмила оказалась женщиной не только красивой, но и умной, и жертвенной. Хотя я ее насильно не заставлял, перед ней у меня вины нет в отличие от Нади.

– Так ты еще и поэтому переезжаешь, - утвердительно покивал я.

– Отчасти, практически совсем не поэтому. Столько лет прошло..., - он веером собрал шампуры и переложил с мангала на большую тарелку.
– Первая партия божественного мяса готова. Прошу к столу!
– позвал он всех.

– Борис Моисеевич, зачем же вы бога на мясо пустили?
– Уже заметно пьяный Андрей, радостно заржал каким-то икающим смехом.

"И смеется на редкость мерзко, как гиена хохочет" - с отвращением подумал я.

– Что только не сделаешь ради таких дорогих гостей, - отшутился Моисееич.
– Давайте нальем и выпьем за нашу встречу на этой земле, за то, что ничего под луной не происходит зря, и наша встреча, наша совместная работа тоже была не случайна, и в будущем она отзовется для нас только добром, и мы будем вспоминать это время с удовольствием. За нас!
– Он поднял бокал и поочередно чокнулся со всеми. Мне он при этом сказал: "будь здоров, Андрей. Все у тебя получится".