Опала
Шрифт:
Его реакция была заторможена. Возможно, он просто не проснулся полностью. Возможно, действительно деградировал и желал смерти. Так или иначе мое барьерное копье, прошив глаз, разлетелось в разные стороны и словно блендер прошло по черепной коробке зверя. Вот и все. На поверхности, блин, было.
Прежде чем туша упала, пнул ее барьером. Потом мне могло не хватить сил, но теперь падал зверь на бок, а не на пузо. Я с ним еще не закончил. Целый час прошел, прежде чем я смог вытащить из сердце мишутки кристалл. И, надо сказать, мне было прям не по себе, когда я это делал. Интересно, можно ли считать меня сумасшедшим, если я этого зверя жалел больше,
В берлоге было немного других кристаллов. Целая горка. Да и место как нельзя лучше подходило для возвышения. Раз уже себе зверь осколка позволял тут идти по Небесному Пути, то и я чем хуже? Вообще, без второго пилота эффективность моей культивации не так уж и высока. Да и с прошлого прорыва прошло не так много времени. Я словно не достиг еще нужного капитала. Поэтому мне нужен был мишутка и его смауговские сокровища. Они восполнят недостающую силу. А вот процесс впервые с моего первого прорыва станет действительно опасным. А Михаил так и не подает признаков присутствия. Я все же надеялся на то, что он растормошится и успокоится. Увы, нет.
Что же. Похоже, пора начинать.
***
Из портала я вышел грязный и уставший. Не знаю, сколько времени прошло, но как минимум было еще темно. Если моя теория верна, то в этот раз произошло замедление времени в этом мире. Так что вряд ли прошло больше нескольких часов. Выйдя, я понял, что кроме Павла и Александра на коленях стояла связанная девушка, которая, едва завидев меня, чуть пеной не зашлась от ярости. Прелесть какая. И почему она мне смутно знакома?
— Ты убил моего мужа! Ты уничтожил будущее моего рода!
Господи, леди, хоть не плюйтесь.
— Это еще что за помешанная?
— Сами не знаем, князь, — ответил Александр. — Вынюхивала что-то, а потом и вовсе напала. Пришлось обезвредить.
— Да какой из меня князь. Я же распустил вас. И род тоже. Считайте меня простолюдином.
— Никак не можем князь, — снова мой водитель. — Мы за вами до конца.
М-да. Даже как-то стыдно. Посмотрел на Павла, а тот вопросительно в ответ.
— А я что? Вы не бросили меня тогда. Как я вас-то брошу? Дело даже не в мести за отца, хотя я с радостью убил бы Озерского. Он ведь в первую очередь хотел вас уберечь. Не справился. Я его сын, и я продолжу дело. Иначе никогда не смогу посмотреть ему в глаза после смерти.
И откуда они такие берутся? Странные. И вообще, лично я советовал Михаилу тебя бросить. Жаль об этом не скажешь, еще за психа примут.
— Так ты кто? Я много кого убил. Может, и мужа твоего тоже.
И тебя, видимо, убью.
— Скрябина Власа Романовна! Ты убил Степана Озерского! Линчевал!
Ах вот оно что. Помнится, ее мать устроила на меня покушение. И, видимо,
вот что ей было обещано. Младший сынуля. А ведь при живой жене он пьяный в баре лез к другим женщинам. Отброс как есть.— Ну тогда мы квиты. Твоя мамаша меня убить пыталась. Рад, что свезло тебе отомстить. Тебе и твоему роду. Хотя я даже из головы вас выкинул, настолько вы жалкие, а вы все лезете из щелей как тараканы.
Достав из кобуры пижонский револьвер, я навел его на лоб ошалевшей девушки. Да, она была готова меня убить. Да, она была даже, возможно, готова умереть. Но когда дуло направлено на тебя и ты настолько беспомощен, страх тебя начинает ломать. Она ведь просто девчонка. Отчаянная. Несчастная. Ребенок, блин. Жаль ее убивать.
— П-постой, Магнус! Ой, князь!
Павел. У него всегда было сложно с субординацией, поэтому он часто забывался. Но сейчас я даже рад, что он меня отвлек. Уж больно рука не шла.
— Что? Она враг, я не могу оставить ее за спиной.
Мне интересно, как он выкрутится.
— Да я понимаю, но все же погодите, — Павел краснел и заикался. — Нам не обязательно ее убивать ведь.
Да ладно. Влюбился, что ли? В эту? Ну короткие, под каре, русые волосы, ярко-синие глаза. Она красива, конечно. Но ведь она нас тут убить собралась. Как бы.
— Я возьму за нее ответственность. Пожалуйста, позвольте ей жить, князь! Головой отвечу!
И поклонился. Буквально позиция «секи голову, княже». Вот ведь ребенок, блин. Подстать этой дуре, которая настолько впечатлилась, что даже про револьвер забыла. Сидит глазами поедает. А может, и выгорит.
— Хорошо, но до конца операции она будет связана. Мне сюрпризы не нужны.
Вот и не пригодилась сделка с совестью. Убивать девочку, пусть даже и слегка отбитую, я не хотел. Старался не показать, с каким облегчением я убираю револьвер за пояс.
— Ладно. Я думаю, вы тут без дела не сидели? Мы готовы выдвигаться?
— Так точно!
Павел счастлив — да так, что сияет. Вот ведь простак. Но я даже рад. Пусть он таким и остается. Не так, как я или его отец. Не хочу тянуть его в это болото из дерьма. Может, даже и дурочку эту он реально спасет. Возможно, ее семья и прекратит существование как аристократы. Но даже так к их детям будут присматриваться. А в том, что они станут семьей, я даже и не сомневаюсь. Уж больно характерно они друг на друга смотрели. Осталось только убить Владимира Озерского. И весь его жалкий род. Среди них я не оставлю недобитков. А дальше и сам уйду.
Покой все ближе, Миша. Скоро мы упокоимся.
***
Ночь, улица. Правда не фонарь с аптекой, а природа и фургон в темени. Пока я занимался возвышением, Александр с Павлом собрали всевозможное оружие из заначек и нагрузили. Туда же мы закинули связанную Скрябину с подавителем. Для ее жалкого ранга самое то, а мы этой штукой пользовались для тренировок. Вообще, я не сказать что сильно опасаюсь идиотку, которую скрутили даже Павел с Александром, при всем к ним уважении. Но я все равно предпочту соблюсти максимум осторожности. А если вдруг дура себя хоть как-то еще проявит — рука не дрогнет. Я, конечно, не Миша и не делал все сам, но я уверен — никогда моя рука не дрогнет. Впрочем, сегодня этому предстоит проверка на деле.