Опаленная колыбель
Шрифт:
Принц от такого даже дара связной речи лишился. Кричит что-то в ответ, прямо захлебывается от ярости – но только и разобрать, что «ублюдок», «иркутская шваль» и «в куски!»
Но ребята принца своего хозяина поняли. И все четыре флаера прямо с ходу, даже не перестраиваясь, на группу Шутемкова в атаку заходят! И давай ракеты веерами сыпать!
– Твою мать! – Шутемков кричит ошалело. – Совсем спятил, придурок?!
Привыкли ребята принца к своей безнаказанности, вот и атаковали генерала по первому приказу принца. Да только зря. Крутые-то они, видно, только под землей,
Для ребят генерала это детские шалости. Разбиваются они на пары и спокойно от всех ракет уходят. И тут же сами по паре легких ракет с химбоеголовками по флаерам принца выбрасывают.
Флаеры у принца – все «Драконы», не хуже сто первых «Скатов». И гравы и корпус у них такие, что на доли секунды и десять звуков могут брать. Но вместо того, чтобы ракеты поближе подпустить, а потом резким финтом их обмануть, как тореадор разогнавшегося быка, – вместо этого все флаеры принца прочь ломанулись! Это от легких-то ракет! Тупо прочь! Да еще все в одну сторону!
От ракет-то они ушли, конечно – у легких ракет химтоплива всего-то на полминуты, если на предельной скорости цель атаковать. Но пока принц от этих ракет на четырех звуках улепетывал, ребята генерала на пяти звуках его с боков обойти успели – и в сферу взяли.
Принцу бы в себя прийти, успокоиться и прощения у Шутемкова просить – а он вместо этого своим ребятам снова атаковать приказывает! Ну и хлопнули они остатки боезапаса…
Только кто же так делает, когда вражескими флаерами окружен? Только самоубийцы. Дают ребята генерала ответный залп из тяжелых ракет – и прочь на шести звуках!
От ракет принца генеральские флаеры ушли. А вот принцу от атаки Шутемкова деваться некуда. Из сферы только один выход – в плен. Если возьмут, конечно.
Запрыгали флаеры принца в разные стороны – но из сферы-то не вырваться. Ракеты на них со всех сторон идут. Сфера мгновенно сжимается. Самый резвый флаер между ракетами рвануть решил – и тут все ракеты разом взрываются!
Все в ослепительном свете тонет. Словно тысячи солнц в одном месте вспыхнули! В один миг столько тяжелых ракет взорвалось, что в сумме за десяток мегатонн перевалило! Воздух на несколько кмов в огромный плазменный шар превратился.
Мониторы всех внешних камер, кроме гравидитектора, тут же вырубились, чтобы не выгореть. Мы от эпицентра в сорока кмах висели, но корпус все равно мгновенно раскалился. Индикатор быстрых нейтронов тревогу выдает, гамма-детектор на секунду вообще зашкалило.
А уж какая взрывная волна на нас идет!
Флаеры торговцев и мы вместе с ними прочь, да на пяти звуках! Только через сотню кмов скорость сбросили – но даже там нас взрывной волной накрыло. Хорошо, ослабла она уже, выдержал корпус.
Дымок с Линским сопят тревожно, Анна ко мне теснее жмется. Что теперь будет?…
Даже не во взрыве дело. Облучится-то мы облучились, но не смертельно – все-таки боевой флаер наша «Гарпия». Тут и фазовые ловушки для быстрых
нейтронов, и нелинейные расщепители для гамма-фотонов – большую часть радиации они на себя взяли, а от бета-частиц корпус вообще начисто защищает.Но…
Линский-то рассчитывал, что это принц Шутемкова уничтожит! А получилось наоборот. Шутемков с принцем разделался. Как это императору понравится?
– Что теперь будет… – Дымок бормочет.
Но и на императоре наши проблемы не кончаются. Еще больше меня другое занимает. Пока мы от взрывной волны уходили, Линский у Дымка штурвалы перехватил. И как-то так получилось, что наш флаер в стороне от остальных флаеров торговцев оказался…
Не совсем за торговцами Линский наш флаер вел. И теперь между нами и торговцами почти двадцать кмов. И сдается мне, не случайно.
Перегибаюсь я через спинки кресел, чтоб лицо его видеть.
– Нет, папаша! – говорю. – Так не пойдет. Обратно к торговцам давайте.
– Серж! – Линский говорит раздраженно. – Неужели вы не понимаете? Если бы погиб Шутемков, ничего страшного торговцам не грозило бы. Тогда бы они еще могли простить нам обман. Но принц – не какой-то генерал! И в его смерти император будет винить торговцев! Понимаете, Серж? А в городе остались сотни торговцев, их семьи… И император может использовать их как заложников. И теперь торговцы нас не простят! Нам нельзя приближаться к ним! Они попытаются поймать нас и отвезти обратно к императору, чтобы оправдаться за смерть принца!
Прав он – да не совсем.
– Нет, – говорю. – Поворачивайте обратно к торговцам.
Линский снова что-то говорить начинает – но мне до его аргументов дела нет.
– Нет, – обрываю его твердо. По-настоящему твердо.
Вздрагивает Линский. На меня смотрит внимательно. Потом на Дымка косится. Дымок на нас во все глаза смотрит. Побледнел весь, даже губы дрожат.
– Серж прав, – говорит едва слышно. – Торговцы могли выдать нас Шутемкову. Но они этого не сделали.
Линский от его слов словно осунулся.
– Кажется, вы переоцениваете хорошие качества торговцев… – бормочет.
Но флаер к торговцам повернул.
Сели мы на берегу реки.
После взрыва торговцы в эфире ни слова не проронили. Просто флаер Стокера пошел вниз, и все остальные за ним. Мы тоже.
Сели мы последними. Несколько торговцев из своих флаеров уже вылезли – но к нам подходить не спешат. Подставили мы торговцев, словно специально старались… Как им теперь убедить императора, что в смерти принца они не виноваты?
И как нам убедить торговцев, что мы не хотели ни смерти принца, ни их подставить?
– Это все из-за меня, Серж… – Анна шепчет убито.
– Не надо, – я ее обрываю. Не грубо, но твердо. Зато обнимаю крепко.
Торговцы на нас издали смотрит – но не говорят ничего. Линский с Дымком у меня за спиной стоят, к торговцам идти тоже не рвутся. Анна ко мне прижимается.
– Пойдем, – шепчу ей.
Прижимается она ко мне еще плотнее, но идет. За нами и Линский с Дымком бредут. Под ногами камни скрипят, на душе кошки скребут. Здорово мы с торговцами за их помощь расплатились…