Опальный магнат
Шрифт:
– Подумайте, сколько она стоит. Вместе с наркотиками. По приезду назовете мне сумму.
– Виктор, ничего не выйдет. Я не один, вы же понимаете? Там уже все закрутилось. У нас марафон, по приказу из Москвы. И в Москву готов отправиться отчет об удачно проделанной операции.
– Понимаю. Не станем тратить время на пустые разговоры. У меня была бессонная ночь. Задержите отчет. Просто назовите сумму, которая будет приемлема за услугу. Вы уничтожите рапорт на местах, а я оплачу ваш труд.
– Приезжайте, но… я не обещаю, что все будет гладко.
– Сумма, Глеб
Виктору казалось, что у него в голове что-то помутилось. Усталость куда-то отступила, горечь тоже. В висках гулко стучало одно - Таша нашлась. Нашлась, мать ее! И она жива! Он снова сможет увидеть ее глаза.
Скоро с подземной парковки на оживленную трассу выезжал его темно-серый «БМВ». Он ехал к той, которая накануне его предала. Это было невероятно и не правильно, но он ничего не мог с собой поделать. Он хотел только одного - снова видеть ее глаза. Каждое утро, каждый день.
Глава 26. Таша
Дежурный полицейский открыл стальные двери.
– Поднимайся.
Я сжалась. Меня уже два раза вызывали на допрос. Я просидела на твердой лавке всю ночь, не сомкнув глаз. Мне запретили звонить маме. Мне даже не дали воды. Зато успели порвать блузку.
Неужели снова? Я не выдержу.
– Зачем? Я ведь все вам сказала! У меня нет никакого босса-наркобарона и я не распространяю наркотики! Это какая-то ошибка! Я даже не курю!
– Заткнись, и просто двигай вперед.
– Я не пойду! Вы не имеете права так со мной обращаться!
– У меня нет ни малейшего желания препираться с тобой! Пошла!
Полицейский грубо схватил меня за локоть и под любопытными взглядами двух нетрезвых бомжей потащил к выходу.
– Куда вы меня ведете?
– визжала и упиралась я.
Но мне не ответили. Затолкнули в комнату для допросов с одним единственным стулом, столом и маленьким окошком где-то под потолком, и тяжелая стальная дверь захлопнулась.
Я растерянно осмотрелась по сторонам и вздрогнула. Засохшие пятна крови на полу кричали, что в этом месте со мной не будут церемониться.
Прижалась к стене и закрыла лицо руками. Как же хочется пить. В горле так сухо, что невозможно глотать. Что они станут делать со мной? Избивать? Но я ничего не знаю про наркотики! Я им все рассказала!
Прошло полчаса, а за мной никто не пришел. Ноги и спина затекли, но я продолжала стоять у стены. Я боялась прикасаться к грязным стенам и садиться на стул. Все вокруг казалось пропитанным какой-то мерзостью. Прикоснешься к чему-нибудь и ввек не отмоешься.
Осторожно сглотнула, но в горле было так сухо, будто его почистили наждачной бумагой. Сколько я не пила? Почти шестнадцать часов. А ела в последний раз сутки назад, как раз перед тем, как отправиться на работу и написать прощальное письмо Виктору. Еще немного, и я уже не смогу стоять. Мне придется присесть на этот жуткий стул. Или упасть на перемазанный чьей-то кровью пол.
Никто не шел. В голове шумело от изнеможения. Руки жалко дрожали. Колени подгибались. Ну, сколько можно? Пусть уже приходят и начинают свой допрос! Может, хотя бы дадут глоток воды.
Я подумала про маму.
Поверит ли хотя бы она, что меня держат здесь по ошибке?Громыхнул замок с обратной стороны металлической двери, и я вздрогнула всем телом. Что со мной будут делать в этой комнате? Бить до потери сознания? Так это не требуется, я его и так сейчас потеряю от обезвоживания и голода.
Заставила себя открыть глаза и пошатнулась. Сердце, которое едва стучало от усталости, взорвалось диким пульсированием в висках. Передо мной стоял Виктор. Взгляд голубых глаз не предвещал ничего хорошего.
– Это твое, Таша?
– без приветствия ткнул мне в лицо тонкую пачку пятитысячных купюр.
Я их узнала - они были перетянуты тонкой сиреневой резиночкой. Внутри все померкло. Он знает. Все знает. И то, что мне заплатили, тоже.
– Мое, да, - хрипло выдавила из себя. Не было никакого смысла лгать этому жуткому человеку в страшной комнате для допросов.
Он подошел ближе. Почти вплотную.
– За что ты получила эти деньги?
– За то, что согласилась пойти к тебе на собеседование.
– Ты продала меня за сто пятьдесят тысяч?!
Голубые глаза кололи меня тысячей игл. Резиночка лопнула, и деньги полетели мне в лицо. Я беспомощно вскинула руки и отпрянула.
– Нет, Виктор. Я не продавала тебя. Я получила деньги за риск. За то, что согласилась на страшные условия, выдвинутые в требованиях работодателя.
– Что в них страшного?!
– А девственность кандидатки?!
– хрипло вскрикнула я.
– Ты считаешь, это нормально?!
– Могла бы не идти! Раз такая честная и трусливая!
– Я и не хотела! Сразу же отказалась наотрез! А они стали давить мамой! И пообещали поделиться тем, что получат от тебя! И из отдела кадров я тоже сразу ушла! Но ты! Ты пришел в наш магазин и начал шантажировать меня мамой! Вы все одинаковые! Ты, Рита и Антон!
Виктор провел рукой по лицу. На миг мне показалось, что он размахнется и ударит меня, и вжалась в стену.
Нет, он не ударил. Просто с силой впился в мои плечи пальцами.
– А ты знаешь, что бывает с теми, кто торгует наркотиками?
– прорычал мне в лицо он.
Я беспомощно зажмурилась.
– Я не распространяю наркотики! Пусть посмотрят камеру из кафе! Мне их кто-то подбросил в сумку!
– Подбросил, да?!
– с силой тряхнул меня Виктор.
– А им тут плевать! У них марафон из Москвы! Они уже подали рапорт об успешном завершении операции! Тебя не выпустят! Ты здесь останешься на двадцать лет! Если не сдохнешь в первые три года!
Я всхлипнула, и он меня отпустил. Не в силах больше стоять, я начала сползать по стене на пол.
– Они потребовали у меня три миллиона, чтобы отозвать рапорт и замять дело на месте! Как тебе такая сумма, Таша?!
– орал надо мной Виктор.
– Три миллиона против тех ста пятидесяти тысяч, что ты получила за меня?!
– Мама продаст квартиру, - прикрывая пульсирующую болью от его крика голову руками, прохрипела я.
– Не продаст! Ее вот-вот отнимут за долги! Она не говорила? Не говорила, что не платит уже несколько месяцев?!