Опасайся пенья в темноте

Фея исчезла, между Нимве и костром будто спала невидимая завеса, девушка оказалась прямо на поляне, на которой сидели, несомненно, эльфы. Самые настоящие. Те из них, что танцевали, были очень высокими, выше всех рослых людей, которых Нимве видела за свою жизнь. Они двигались так плавно и изящно, что не шелохнулась ни единая складка на их длинных туниках и платьях, прямые льняные волосы, собранные в простые причёски только лишь для того, чтобы не лезли в глаза, не колыхались ни от поворота головы, ни от лёгкого ветерка. Куда только делся холодный и воющий ветер болот? Их неестественно бледная для людей кожа, жемчужно мерцала в лунном свете, а глаза то и дело жутковато поблескивали в темноте. Их белые босые ноги ступали по мягкой зелёной траве, а не по хлюпающему от воды мху. Одна эльфийка, чьё лицо показалось Нимве знакомым, завидев девушку, мягко улыбнулась: «Я же говорила». Не её ли Нимве видела купающейся утром на реке?

Вокруг росли ясени настолько гигантские, что их кроны терялись в небесах, а стволы было невозможно обхватить, даже если это попытаются сделать и двадцать человек.

На поляне у костра сидели музыканты с арфами, флейтами и лютнями, которых не отвлекло от игры внезапное появление чужачки. Чуть поодаль был длинный низкий стол, уставленный вином и яствами. В центре стола сидел красивый юный эльф в белых одеждах, так похожий на того, кто пришёл в Дориат на Белтайн. Он повернул свою светловолосую голову, украшенную серебряным венцом, к другому эльфу, который разительно отличался от остальных – он был одет во всё чёрное, чёрными были и его длинные волосы, перехваченные обручем. Брюнет на несколько мгновений повернулся к столу, чтобы дотянуться до яблок, Нимве сразу же узнала его:

— Морнаэв! — воскликнула она, сразу же обратив на себя внимание всех эльфов на поляне. Затихла музыка, прекратился танец, в лесу повисла тяжёлая тишина. Морнаэв и ухом не повёл.

— Кто ты и как попала сюда? — спросил светловолосый, вставая из-за стола.

Из лунных теней внезапно соткались высокие и стройные воины в серебряных кольчугах, они были в полном вооружении – прямые одноручные мечи на боку, длинный кинжал, копьё, лук и стрелы за спиной. Одного взгляда на них было достаточно для того, чтобы понять, что слова нужно серьёзно обдумывать.

Нимве осторожно сделала шаг вперёд и поклонилась:

— Айя эльдар, — неуверенно проговорила она, воины переглянулись. Не факт, что эти эльфы знали квэнья и вообще были именно теми, кого так старательно описывал Профессор. Они скорее походили на неуловимые тени древности из глубин кельтских холмов. — Не со злом я пришла к вам, но как друг. Я бы и вовсе не потревожила ваш покой, если бы не заблудилась в лесу на болотах. В полночь там возник густой туман и…

Эльф в белом поднял руку, призывая Нимве замолчать. Его холодные зелёные глаза на мгновение задержались на девушке, Морнаэв склонился к нему, что-то шепча на ухо.

— Ты говоришь правду, — наконец произнёс он, — я, Альфарион, верю тебе. Будь нашей гостьей до рассвета, а как поднимется солнце — мы укажем тебе верный путь.

Стражи поляны неслышно исчезли в темноте так же внезапно, как и появились, снова заиграла музыка, ночная жизнь постепенно возвращалась в свой ритм. Морнаэв проводил Нимве к столу, усадив её по правую руку от Альфариона, налил ей вина в серебряный кубок и поднёс жареного мяса на серебряном же блюде.

— Благодарю тебя, Мор… — Нимве запнулась, не зная, правильно ли называет того, кого приняла за Морнаэва.

Эльф был как две капли воды похож на того, кем был на полигоне, однако в его глазах больше не было линз. Чёрные зрачки сливались с антрацитовой радужкой, в бездонном омуте отражалась луна, а Нимве казалось, будто глаза эльфа светятся в полумраке болотными огнями.

— Зови меня Морион, — улыбнулся он и буквально растворился в воздухе, оставив после себя лишь едва уловимый аромат ночных цветов.

Нимве с удивление обнаружила, что вкуснейшее мясо, которое она ела, странным образом не заканчивалось. На её удивлённый взгляд Альфарион только улыбнулся, отпив вина из кубка. Девушка замешкалась, все легенды об эльфах строго настрого воспрещали вообще прикасаться к пище и питью, как бы аппетитно всё это не выглядело. Но Нимве уже нарушила запрет, поддавшись голоду, вино уже не сделает ситуацию ещё хуже. Девушка поднесла кубок ко рту, в нос ударил приятный пряный аромат неизвестных ей трав. На вкус же напиток оказался и вовсе божественным. Ночь вокруг стала ещё прекраснее, а музыка так и звала присоединиться к танцующим.

— Мы уже танцевали с тобой в смертном мире, — Альфарион протянул девушке руку, — теперь же я приглашаю тебя на танец здесь.

Голос эльфа и его улыбка были настолько чарующими, что Нимве моментально согласилась на приглашение. Видела бы её сейчас Кошка, то забрала бы свои слова про пьяный бред назад. Девушка чувствовала холод от руки Альфариона на своей талии даже сквозь кожаный нагрудник, который она не снимала с самого своего пленения. Жёсткие пластины немного мешали, и Нимве постоянно казалось, что она танцует настолько неуклюже, что приятные улыбки танцующих вокруг эльфов казались злыми и насмешливыми.

— Не волнуйся о том, как ты выглядишь, отпусти себя на волю, — произнёс Альфарион, подкидывая испуганную Нимве вверх как на официальном бранле.

— Это не так легко, как ты говоришь, — Нимве упала в объятия Альфариона, тот только покачал серебряной головой. — Слушай музыку, слушай себя.

Нимве прислушалась к музыкантам, стараясь уловить каждый звук так, чтобы музыка волной полилась сквозь неё. Она уже училась впадать в транс при помощи музыки, когда была в городе, так почему не попробовать сделать это сейчас? Девушка прикрыла глаза, стараясь как можно меньше контролировать свои движения разумом. Она дышала ровно и, с каждым уверенным вдохом, ощущала, что шаги и движения её становятся всё точнее и увереннее.

Эльфы не танцевали заученные схемы, которым учили Нимве уже несколько лет, каждый танец был импровизацией. Девушка танцевала так, как никогда до этого. Она с удивлением отметила то, каким неожиданно гибким и послушным оказалось её тело даже в доспехах. Прекрасное чувство умиротворения захватило её. Музыка всё ускорялась, да так, что Нимве, наконец, стала уставать. Она двигалась всё быстрее и не могла остановиться, как ни старалась. Альфарион почти не держал её, но Нимве не могла отойти от него ни на шаг.

— Мне больно, — выдохнула она, чувствуя, как ноги стираются до крови, а в сапогах становится до омерзения липко и влажно.

— До рассвета, — улыбался Альфарион, — ты обещала.

Нимве обречённо вздохнула, глядя на красивое бледное лицо своего кавалера. Его глаза притягивали к себе и не отпускали. Пусть ноги были стёрты в кровь, Нимве готова была уже танцевать вечно, лишь бы видеть Альфариона, слышать его голос, чувствовать его рядом. Музыка играла всё громче и громче, перед глазами уже всё плыло, голова кружилась от вина, а в ушах стоял смех веселящихся эльфов.