Опасайся взгляда Царицы Змей (Зеленый омут)

– Где кактус? – в бешенстве спросил он, повернувшись к тетке.

– К-кактус? Какой кактус? Вы с ума сошли, молодой человек! Оставьте меня в покое! Эта квартира уже год как продается. Никто в ней не живет, давно уже. У меня ключи есть запасные, чтобы пускать покупателей. Только уже месяца три, как ни одного не было. А кактусов здесь Маруся отродясь не разводила. Вредный это цветок, как его…вампир называется! Энергию жрет!

– Что за Маруся?

– Хозяйка квартиры. Она к детям переехала, внуков нянчить. А квартиру продать решили. Вот и…

– Так говоришь, никого здесь не было? Ни жильцов, ни покупателей?

– Ей Богу, правда! Вот те крест! – тетка нервно перекрестилась.

Братья вышли на улицу, злые и растерянные.

– Что ж, у меня галлюцинации по-твоему? – сердился Вадим. – Сюда он зашел! В эту самую квартиру! И занавески на окне были, и кактус! – Он выругался и плюнул с досады. – Слушай! Я же номера его машины запомнил! У тебя в ГАИ знакомые есть?

– Найдем, если надо. Я этого нелюдя из-под земли достану! В клочья изорву, лично! По маленькому кусочку буду отрывать и смеяться!

– Ладно, поехали домой. Светает уже.

По дороге Вадим подумал, что таких номеров, как и самой машины, скорее всего, не окажется в природе. Эта мысль показалась ему абсурдной, но только на мгновение. Впоследствии его догадка полностью подтвердилась, еще больше укрепив уверенность, что они имеют дело с опасным и необычным противником.

Уже засыпая, Вадим уловил причину неясного беспокойства: водитель темной машины, предположительно убивший Алену, напомнил ему московского заказчика. Те же повадки, тот же неуловимый взгляд, незапоминающееся лицо, и та же жестокость.

– Если и бывают в жизни совпадения, то они отнюдь не случайны! – пробормотал он свой любимый афоризм.

Наутро Вадим позвонил Никите, а Богдан принял душ и отправился к Горскому, узнать подробности: как случилось, что Алена погибла.

Сергей открыл, с утра пьяный, опухший и небритый. В квартире царил полнейший разгром.

– Чего тебе? – угрюмо спросил он, тем не менее, пропуская Богдана в дверь.

– Поговорить хочу! Пустишь?

– Уже пустил. Так чего надо?

– Пойдем, сядем, что ли…Не в коридоре же такие дела обсуждать?

– У меня с тобой никаких дел нет и быть не может!

– А вот это ты ошибаешься! – закипел от ярости Богдан. – Лида из-за тебя умерла, а теперь и Алена! Ты прямо «синяя борода», или еще хуже! Маньяк! Граф Дракула!

– Ты что, рехнулся? – опешил Сергей, пятясь вглубь коридора. – При чем тут я? Лида…она сама это сделала…случайно. А что с Аленкой приключилось, я не могу себе представить. Случайно упала?

– Не слишком ли много случайностей, парень? Девчонки жили себе, да жили, пока такой Дон Жуан, как ты, не появился. И тут пошло…Менты ничего не знают про Лиду. Если кто-то им расскажет, пилить тебе за решеткой всю оставшуюся жизнь!

– Что ты несешь? – испугался Сергей. – Ты же прекрасно знаешь, что к смерти Лиды я никакого отношения не имею!

– Вот ты об этом ментам и расскажешь. Жили-были две сестры, молодые, здоровые. Тут барин из-за границы прикатил – господин Горский! И обе девчонки – на том свете! Чисто случайно. А? Интересная сказочка получается?

– Прекрати! – на Сергее лица не было. – Пойдем лучше, выпьем, помянем… Черт знает, как это получилось?! Я всю ночь глаз не сомкнул, думал: с чего все началось? Забава же! Ночь на Ивана Купала!

– Ладно, – Богдан тоже сник. – Пойдем поминать. Так ты правда спал, когда Алена…когда…

– Правда! Клянусь! Спал мертвецким сном! Ничего не видел, не слышал…Хочешь, верь, хочешь, нет.

– Ах ты, скотина! Жену убивают, а ты храпишь! Сволочь… – Богдан заплакал, вытирая скупые слезы.

– Да не слышал я ничего! – заорал Горский. – Если б я… За кого ты меня принимаешь?

– Наливай, – махнул рукой Богдан, усаживаясь на кухонный табурет. – Заодно и меня помянем!

– Ты что?

– Моя жизнь кончена. Без Аленки… Знаешь, о чем я жалею? Что не убил тебя тогда.

Богдан сказал это без злости, как-то обреченно, безнадежно. Потому что ничего уже нельзя было исправить.

Они выпили, молча, не чокаясь. Налили по второй. Горский тоскливо смотрел на бутылку, – ему не удавалось опьянеть настолько, чтобы забыться.

– Я когда из Франции ехал сюда, медальон купил. Думал, на счастье! – его рука привычно потянулась к шее, погладить гладкую, тяжелую подвеску.

Медальона не было. Горский вскочил, как ошпаренный, шаря по груди под рубашкой. Богдан смотрел на него с недоумением.

– Черт! Где он?

– Кто?

– Да медальон же! Я тебе о чем говорю?

– Какой медальон? Ты что?

Сергей, не отвечая, ринулся вон из кухни, переворачивая все, что попадалось под ноги. В комнате он вываливал из шкафов содержимое, заглядывал под диван, под тумбочку, открывал ящики, расшвыривал книги…Богдан ходил за ним следом, пытаясь понять, что случилось. Он с трудом догадался по отдельным фразам, что Горский ищет золотой флорентийский медальон, который привез из Франции.

– Я всегда знал, что ты ублюдок, но не предполагал, до какой степени! Ты еще не похоронил жену, а бесишься из-за какой-то побрякушки!

Сергей остановился и обессилено сел, как будто у него кончился завод.

– Ты прав, – покорно согласился он. – Пойдем пить!

Они вернулись на кухню, где еще не были убраны следы вчерашнего погрома. На столе горой навалены вилки, ножи, чайные ложки из мельхиора, осколки разбитых тарелок. Сергей разгреб осколки, выбрал из этой кучи пару вилок, вскрикнул от неожиданности.

– Ты смотри, а? – он вытащил из кучи посуды толстую золотую цепочку с подвеской. – Ах ты, мой хороший! Как же ты сюда попал? – Горский разговаривал с медальоном так, словно тот был живым и мог его слышать. Надев украшение на шею, он успокоился и сел, глядя на Богдана. – Как он меня напугал!

– Ты, я вижу, окончательно сбрендил! Только вот отчего, не пойму, – от водки, или от подлости своей?

Сергей был почти счастлив. Медальон нашелся! Поэтому он не стал возражать Богдану и просто налил им обоим водки. Мужчины пили, не пьянея, чувствуя все же, что становится легче. Как будто грызущая изнутри боль-тоска притупила свои острые зубы.