Опасная ложь

Поэтому останавливаю свой выбор на голубом шелковом платье чуть выше колена. Собственно, это единственное платье, которое у меня осталось.

Косметика в наличии тоже имеется, но прихорашиваться ради Баженова у меня не поднимается рука. Поэтому только слегка прохожусь спонжем с бронзовой пудрой по синякам, и распустив волосы, тщательно расчесываю их. На ноги обуваю балетки, сажусь на краешек кровати и жду.

Телефон с отключенным звуком спрятала под подушку, намеренно не собираясь брать его с собой. Упомянутое Романом Евгеньевичем приложение я пока не установила, но в последнее время у меня развилась фобия всяких подслушивающих устройств. К тому же, этот телефон дал мне Захаров.

Светлана возвращается, чтобы забрать посуду, и сообщает, что Константин Владимирович пока занят и просил меня подождать. После этого девушка уходит, вновь оставляя меня одну. Терпение — точно не мой конек. Проходит несколько часов ожидания, и я уже нахожусь на грани срыва из-за непрерывного нервного напряжения, в котором нахожусь все это время, но «мигера» так и не приходит за мной. Начинают одолевать сомнения, а передала ли она вообще Баженову мою просьбу? Что, если она тоже враг, и с какой-то неизвестной для меня целью тянет время?

Может, я уже страдаю лёгкой формой паранойи, и на ровном месте мне мерещится заговор, но хочется узнать это наверняка. Я решаю проверить. В конце концов, меня не заперли здесь, и по дому «разрешили» передвигаться в случае острой необходимости. Так я и поступлю.

Осторожно приоткрываю дверь и, прежде чем выйти, оглядываю коридор. Убеждаюсь, что никого нет, и только после этого выхожу и едва не на цыпочках иду в знакомом направлении через огромные безлюдные комнаты. Принимаю решение в первую очередь заглянуть в кабинет Баженова, последние два раза мы встречались именно там, и что-то мне подсказывает, что хозяин дома проводит в этом месте много своего времени.

Дверь кабинета плотно закрыта, и первое желание — постучать, но рука так и замирает возле, не решаясь нарушить тишину в помещении. Не знаю, там он или нет, но уже одна вероятность скорой встречи с ним заставляет мое сердце загромыхать в груди, как сумасшедшее. Словами не передать, как бесит такая реакция моего тела, неужели я настолько его боюсь? Так ведь не сделал же он мне ничего за все это время, и вряд ли сейчас что-то сделает. И чего трястись? Но голос рассудка успокоиться не помогает, и я отчаянно злюсь на саму себя.

Резко выдыхаю, стучу несколько раз и сразу толкаю дверь кабинета, решительно врываясь внутрь.

Мне везет, поиски очень быстро увенчались успехом — Баженов действительно внутри, сидит на привычном месте за своим столом, но… он не один. Меня встречают сразу два мужских взгляда. Второй принадлежит взрослому темноволосому мужчине с неприятными чертами лица, одетому в джинсы и свободную льняную рубашку. Он сидит в расслабленной позе, вальяжно закинув ногу на ногу, на том самом стуле, где уже дважды доводилось восседать мне самой.

Похоже, у Баженова гости. Потому что деловой эту встречу точно не назовёшь — перед ними на столе стоит бутылка виски, ведерко со льдом, и два круглых бокала с толстым дном и брутальной огранкой.

Мужчина в джинсах смотрит на меня с любопытством, ощупывая внимательным, цепким, и словно оценивающим взглядом, от которого мне становится не по себе. А Баженов, как обычно, смотрит так, будто мечтает прибить на месте.

— Извините, — бормочу я, осознавая, насколько не вовремя вломилась в его кабинет, и тут же начинаю пятиться обратно к выходу. — Я зайду позже.

— Ну что вы, не уходите, — обращается ко мне гость низким хрипловатым голосом, и на его некрасивом лице расцветает кривоватая улыбка, от которой даже на расстоянии веет опасностью. — Мне все равно уже пора. Итак засиделся, — поворачивается к Баженову и добавляет. — Какое очаровательное создание, Костя. Не представишь?

— Не представлю, — после недолгой паузы мрачно произносит он, после чего припечатывает меня своим тяжёлым взглядом. — Иди к себе. Я позже зайду.

Два раза повторять ему не приходится, я коротко киваю и поспешно скрываюсь за дверью.

До своей спальни иду торопливым шагом, едва не переходя на бег. Чувствую себя полной идиоткой. К счастью, по пути вновь никого не встречаю, и, добравшись до места, плотно прикрываю за собой дверь. Сбрасываю обувь и с ногами забираюсь на кровать, хватаю и крепко прижимаю к груди первую попавшуюся подушку.

Несколько минут мне требуется, чтобы прийти в себя и успокоиться. Не понимаю, чего я так разволновалась? Ну увидел меня какой-то мужик, и что? Раз Баженов пьет с ним виски, значит, наверное, это его друг? Ничего страшного не случилось. Только теперь придётся мне разговаривать с Константином Владимировичем не в его кабинете, а здесь. В этой комнате. И это мне совсем не нравится.

И снова злюсь на себя за это неуместное волнение. За дурацкий терепет в груди, и совершенно лишние для моей ситуации мысли. Не тронет он меня. А если захочет тронуть, то место, в котором мы будем говорить, не сыграет решающей роли. Он может тронуть меня где угодно, если захочет.

Следующие полчаса я сижу и не шевелюсь, а когда без стука распахивается настежь дверь спальни, и вовсе подпрыгиваю на месте. Неосознанно крепче прижимаю к груди подушку, которую так до сих пор и не выпустила из рук. Сердце снова пускается вскачь, лицо начинает гореть.

Баженов стоит на пороге несколько секунд, смеряя меня своим фирменным вглядом, от которого по спине бегут мурашки. После этого делает шаг внутрь и закрывает за собой дверь.

24

Расслабленной походкой Баженов обходит комнату, лениво скользя по её обстановке взглядом. Будто я могла тут что-то сделать или изменить. Край сознания фиксирует, что он переоделся. В кабинете на нем была строгая рубашка, а сейчас обычная светлая футболка и свободные домашние брюки. Первый раз вижу его таким… домашним. Ему идет. Хотя, кажется, ему что угодно пойдет. Как в той поговорке, подлецу все к лицу. Очень верно сказано. И его волосы выглядят как будто слегка влажными. Он что, принял душ?

Константин Владимирович будто не замечает моего пристального внимания, продолжает небрежно исследовать пространство. Подходит вплотную к кровати, и его глаза останавливаются на томиках «Гарри Поттера», которые до сих пор валяются в изголовье, возле подушек.

— Это Светлана принесла, — тут же поясняю я, отчего-то чувствуя неловкость. — Я просила её что-нибудь почитать.

— И как? — интересуется он, переводя на меня взгляд. — Почитала?

— Да. А что, нельзя было?

— Да нет, что ты. Просто как-то не вяжется твой образ у меня с этими книгами.