Опасная любовь командора

В последний прорыв жрец выжил именно благодаря своей старости — не успел доковылять до выхода из здания, а потом увидел тварей и затаился внутри. Как только их перебили, вышел на улицу и принялся за работу — в одиночку умудрился воскресить пятерых и тем спасти их жизни.

Именно поэтому командор хоть и торопился поговорить с капралом, но заставил себя уделить время сухонькому старичку и внимательно выслушать его жалобу.

— Я, ваше благородие, всякое видел, но чтоб служивых людей нарочно в столовой травили — это как понимать?

— Чем травили? — терпеливо спросил Кеммер.

— Как «чем»? Жаркое вчерашнее пробовали? Нет, смотрю, цвет лица у вас здоровый, значитца, не пробовали. А вот я пробовал! Из чего его сварили, я вас спрашиваю? Из гнилых пней и кантрадовой блевотины? Невозможно же жевать, мясо жёсткое, как мои первые ботинки!

— Готовят курсанты. В связи с нападением я эвакуировал весь гражданский персонал, в том числе поваров.

— Ох уж я этих курсантов! — гневно стукнул жрец посохом, который чаще использовал в качестве палки для опоры при ходьбе, чем по назначению.

Командор находился в препаршивейшем настроении, но сорваться себе не позволил. Просто милостиво разрешил:

— До возвращения в часть поваров я официально дозволяю вам руководить процессом готовки. Можете даже меню выбирать. Если кто-то выразит недовольство таким раскладом, пусть пишет рапорт, я его рассмотрю в положенный уставом срок.

Старый Валентайн был настолько доставучим, что у него и покойники на ноги поднимались, а у командора и без того не самый огромный запас терпения практически истощился, так что он без особых угрызений совести отдал жрецу на растерзание курсантов. В конце концов, не сожрёт же он их — зубы-то у старика уже не те.

— Так я тогда пойду прослежу… супчика молочного чтоб наварили оболтусы колчерукие. А на рассветник — клёцок мягоньких в сливочном соусе с перетёртыми грибочками… — мечтательно протянул жрец. — Но вы не подумайте, я исключительно за благо части радею! Как говорится, чем толще рожа у пилота, тем больше тяга маголёта.

Командор поощрительно кивнул и вежливо выставил жреца за дверь, пока тот не начал жаловаться на что-нибудь другое. Например, на сквозняки.

Кеммеру предстоял обещающий быть крайне неприятным разговор, и растрачивать нервы на клёцки он не собирался.

Несколько минут спустя в дверном проёме появился капрал Фоль.

— Командор Блайнер, вы меня вызывали? — чуть насмешливо спросил он.

— Вызывал. Проходите и закройте дверь. В ваших интересах, чтобы этот разговор не достиг ничьих ушей.

Наблюдая за реакцией Фоля, он в очередной раз убедился, что тот виновен. Ни тени волнения на лице, только ухмылка стала нахальнее. Любой нормальный капрал занервничал бы, если бы его внезапно вызвал к себе недовольный начальник части.

— Слушаю вас, командор Блайнер.

Кеммер спокойно достал из кармана список ингредиентов третьей части приворотного и зачитал вслух.

— Знакомый состав? — нарочито равнодушно спросил командор.

— Судя по наличию карантеза, это какое-то приворотное, — столь же равнодушно отозвался капрал.

— Да. Заказ этого средства сделан вашим отцом три года назад. Исполнитель признал этот факт. Покупка карантеза — это преступление. Но ещё более тяжкое преступление — его применение. А у меня на руках два доказанных случая применения вами приворотного, капрал Фоль. Помимо попытки опоить гарцеля Боллар, вы успешно накачали зельем госпожу Эмлаж, что закончилось её самоубийством.

— Сплетни и спекуляции, — невозмутимо ответил Фоль. — Ведь если бы имелись доказательства, я бы уже находился в тюрьме, а не в вашем кабинете.

— У меня есть предсмертная записка.

— Написанная изменившей мужу женщиной в попытке оправдать себя, — хмыкнул капрал Фоль. — И эта записка была написана не вчера. Тем не менее я всё ещё не в тюрьме, а в вашем кабинете.

Ни стыда, ни раскаяния, ни даже тревоги в глазах — перед Кеммером стоял настоящий психопат, привыкший к безнаказанности и вседозволенности. Желание уничтожить его прямо сейчас завладело командором настолько, что он едва всё не испортил, бросившись в драку. От одной мысли, что его нежную, любимую Адель мог изнасиловать этот урод, потемнело в глазах.

Но выдержка командору не изменила. Он до хруста сжал кулаки и ледяным голосом проговорил:

— Быть может, у меня на руках не так много фактов, но я готов их обнародовать. Это нанесёт непоправимый урон и вашей личной репутации, и репутации вашей семьи. Обвинения будут исходить от Болларов, Блайнеров и Эмлажей, что сделает их более весомыми в глазах общества. Однако я готов промолчать, если вы возьмёте на себя ответственность за содеянное.

— Ответственность? За что именно? — с деланным интересом спросил капрал.

— За свои поступки.

— И каким же образом?

— Если вы согласитесь жениться на пострадавшей от ваших действий нобларине Боллар и тем поможете снять с неё проклятие, то сведения о вашем недостойном поведении останутся в тайне. Моё слово.

Фоль рассмеялся.

— Не понимаю, о чём вы. Каким образом пострадала нобларина Боллар, если я и пальцем до неё не дотронулся? Неужели вы думаете, что можете заставить меня жениться шантажом? Абсурдно, — хмыкнул капрал. — Можете обнародовать ваши безосновательные обвинения. Эмлажи не входят в Синклит, Блайнеры и Боллары только и делают, что треплют своё имя в бесконечных скандалах, а репутация Фолей безупречна. У вас нет никаких доказательств, командор, кроме жалких бабьих сплетен. Как вы думаете, чем закончится дело, если я всем расскажу, как гарцель сама строила мне глазки, провокационно касалась и массировала, а потом приглашала к себе в кабинет? Я скажу, что она пыталась меня соблазнить, чтобы я на ней женился и пострадал от проклятия. Дерзайте, обнародуйте эту историю, и посмотрим, чем это закончится для вас и вашей драгоценной Боллар.

В последних словах Фоля прозвенела угроза, и на секунду в кабинете стало тихо.

Обоим схлестнувшимся взглядами мужчинам было понятно: живым из этого противостояния выйдет только один.

— Что ж, вы сделали свой выбор. Можете быть свободны. Ожидайте новостей, — процедил Кеммер.

Пространство вокруг него заискрилось, крошечные молнии жалили стол, на который командор опирался руками, и кресло, стоявшее позади него.

Капрал Фоль глумливо скривил полные губы и вышел из кабинета. Он действительно был уверен в своей неуязвимости, ведь подобные угрозы получал не впервые. Однако пока ещё никто не решился воплотить их в жизнь: мало кому хотелось вывесить грязное бельё семьи на всеобщее обозрение. Обычно в подобных случаях Легранд просто брал у отца компромат на зарвавшегося аристократа, посмевшего ему мешать, и шантажом добивался молчания.

Но в этот раз ему не повезло. На Кеммера Блайнера у Фолей не было ничего. Капрал решил действовать иначе. Если источник проблем нельзя заткнуть, его можно уничтожить!

Сам же источник проблем капрала Фоля тяжело опустился в кресло и неверяще уставился на висящую на стене карту Разлома и окружающих фортификаций.

Вот драконово дерьмо!

Командор считал, что Фоль побоится марать честь рода, и даже не предполагал, что благородный аристократ может ответить именно так. Казалось бы, репутация семьи должна быть превыше всего, но он прекрасно видел в глазах капрала, что того волнует лишь его личное благополучие, а следовательно — возможность безнаказанно удовлетворять извращённые потребности.