Опасная любовь

— Андреа, дорогая! — Натали присела рядом, позабыв о мотоциклисте, и обняла сестру. — Что с тобой?

Энди рассказала сестре все, ничего не утаивая, — о том, как Джим манипулировал ею, уверяя в любви, как он пренебрегал ее желаниями, как ее предали те, кому она доверяла.

— Ох уж эти мне мужчины! — воскликнула Натали, выслушав ее. — Честное слово, иногда мне хочется перестрелять их всех до единого и наконец успокоиться. Начиная со старика с Лосиного озера. — Она сверкнула улыбкой. — Но тогда кто же будет оберегать нас?

— Благодарю покорно, я сама способна постоять за себя, — фыркнула Энди, не желая расставаться с раздражением. — И ты тоже!

— Конечно, но гораздо забавнее предоставить это право сильному полу. В таком случае у них появляется повод задирать нос. Нужно же мужчинам чем-нибудь гордиться — иначе им грозит отравление тестостероном.

Энди сдавленно хмыкнула.

— Ну, теперь тебе полегчало? Ты выплакалась? Вот и хорошо. А теперь давай поговорим о том, что тебя тревожит. — Натали заложила прядь волос Энди за ухо. — Ты влюблена в него?

Энди нестерпимо захотелось сказать «нет». Отрицать свои чувства было бы гораздо легче.

— Да, черт бы его побрал! Я влюблена в него!

— Прости, — поперхнулась смехом Натали, заметив гневный взгляд сестры. — Ты произнесла это с таким презрением.

— Да, я презираю прежде всего себя! Я не хотела влюбляться — ни в него, ни в кого-нибудь другого.

— Дорогая, любви не следует бояться. Этому чувству следует радоваться и лелеять его, как чудо.

— Тебе — может быть! Ты достаточно сильна и уверена в себе. Ты осталась прежней, когда вышла замуж за Лукаса. Рядом с такой сильной личностью, как он…

— Мне оставалось только направить его силу в нужное русло.

— Но ты сама ничуть не пострадала и сохранила за собой право распоряжаться собственной жизнью. Я удивлялась, не понимая, как у тебя это получилось.

— Андреа, я вышла замуж в двадцать восемь лет, я была уже взрослой, самостоятельной женщиной. А ты стала женой Кевина в восемнадцать. Он был старше и опытнее тебя. К тому же Кевин оказался надменным, самодовольным типом. Странно, что ваш брак продлился так долго.

— Только потому, что я не пыталась бороться с ним! Я выполняла все его желания — все до единого. Он всецело завладел моей жизнью, а я превратилась в тряпку.

— Но с тех пор ты изменилась, — напомнила Натали.

— В душе я осталась прежней, — с трудом выговорила Энди, словно признаваясь в отвратительном извращении. — Разве ты не видишь? Мне уже хотелось, чтобы Джим взял на себя часть моих обязанностей.

— Ну и что в этом плохого? Всем нам иногда хочется переложить свои беды на кого-нибудь другого, но это еще не значит, что все мы — тряпки.

— Но за первым шагом последует второй! Стоит мне поддаться искушению, и он завладеет всей моей жизнью, а я опомнюсь лишь тогда, когда окажется, что я уже не принадлежу сама себе.

— По-моему, он не такой человек.

— Ты же видела — он последовал за мной. Он не покинул мой дом, когда я попыталась выгнать его. Он настаивал на своем желании защитить меня — неважно, хочу я этого или нет.

Натали усмехнулась.

— Он полицейский, Андреа. К тому же он влюблен. Потребность защищать заложена в его генах. Да, он проводил тебя, ну и что из этого? Он просто выполнил свою работу. Скажи, он не препятствовал твоему приезду ко мне? — (Энди отрицательно покачала головой.) — Может, он запрещал тебе что-нибудь говорить или делать? Принуждал тебя к чему-нибудь? Унижал тебя, выставлял на посмешище или…

— Он сказал, что я не в своем уме.

— А ты?

— А я назвала его негодяем, — призналась Энди.

— Значит, вы квиты! Итак, как видишь, Джим Николоси — типичный мужчина, подверженный приступам упрямства и самоуверенности, но в целом приятный в общении. — Глаза Натали лукаво блеснули. — Не говоря уже о внешних данных и опыте.

Но Энди не обратила внимания на игривый тон сестры.

— Он ничуть не похож на типичного мужчину, — встала она на защиту Джима, словно Натали пыталась умалить его достоинства. — Ничуть. Он невероятно… мил. И сексуален. С ним я чувствую себя желанной и… привлекательной.

— Так в чем же дело?

— Во мне, — удрученно произнесла Энди.

Глава тринадцатая

— Она обвинила меня во лжи! Меня — во лжи, представляете? Заявила, что я пытался манипулировать ею, обозвала меня тираном!

Три сестры Джима, сидящие за длинным столом в уютной кухне Дженет, переглянулись, наблюдая, как их единственный братец гоняет по тарелке клубничное пирожное, возмущенно повествуя о том, как некая Андреа Вагнер вывела его из себя. Воскресный ужин давно завершился, кофе в чашках остыл, мужья и дети ушли к бассейну.

Услышав последнюю фразу, Дженет подняла бровь. Джесси закатила глаза. Джули рассмеялась.

Джим возмущенно вскинул голову.

— Что тут смешного?

— Джим, дорогой, мне неприятно становиться на сторону твоего… врага, — начала Дженет, взглядом велев замолчать более прямолинейной Джули, — но у тебя действительно замашки тирана.

Джим гневно уставился на старшую сестру, невозмутимо встретившую его взгляд, и с резким стуком поставил чашку на стол.

— Еще ни одна женщина не обвиняла меня в попытках распоряжаться ее жизнью! — негодующе заявил он.

— Вероятно, потому, что прежним твоим знакомым не хватало ума, чтобы понять это, — без обиняков высказалась Джули. Она была твердо уверена в том, что все бывшие подруги брата ему не подходили.

— Но я не совершал ничего предосудительного!

— Ты бросался в атаку каждый раз, когда они осмеливались высказать свое мнение, противоположное твоему, — пояснила Джули.

— Думаю, это преувеличение, — вмешалась Джесси, незаметно толкая младшую сестру в бок. — Обычно ему не требовалось решительных действий: большинство подруг были настолько покорены его внешностью, — она потрепала брата по щеке, — что охотно уступали ему во всем.

Джим отдернул голову.

— Ну, это уж слишком!

— Она права, — вступила в разговор Дженет. — Большинство женщин, с которыми ты встречался до сих пор…

— Все женщины, — поправила Джули.

— Нет, большинство, — настаивала на своем Дженет, — они были слишком уступчивыми.

— И следовательно, они не протестовали, даже когда ты превращался в тирана, — заключила Джули.

— А все благодаря симпатичному лицу, — добавила Джесси.