Опасная связь

— Уклонение избирателя от исполнения гражданского долга. Нужно назвать причины, — вздыхаю, дорисовывая котика на полях тетради.

Я, может, и ухожу в свои мысли, когда мне становится скучно, но продолжаю воспринимать фоном то, что она несет. Просто-напросто жаль потраченных родительских денег. Только и всего.

— Что такое абсентеизм? — Карловна в ожидании ответа грозно сдвигает брови-ниточки к переносице.

Достала. Проверяет мое внимание.

— Собственно то, о чем идет речь в задании. Политическая пассивность граждан, — не отвлекаясь от рисунка, отзываюсь я.

— Полное определение!

— Политический абсентеизм — уклонение избирателей от участия в голосовании на выборах, или, в более широком понимании, политическое поведение, характеризующееся бездействием, то есть уклонением от какого-либо политического участия, — выдаю заученный текст.

— Итак, причины, Александра! — отбирает у меня ручку.

Ну и наглость, скажу я вам!

— Низкая политическая культура. Недоверие к партии, к кандидатам, к политике в стране в целом. Убежденность в том, что выборы ни на что не повлияют. Слабый авторитет представительных органов власти. Стремление решать личные вопросы, а не вопросы государства. Да в конце концов, причины случайного характера. Погодные условия, нет настроения, плохое самочувствие избирателя.

Выкуси, старая Карга!

У нас в гимназии суперпрепод по обществу. Так что подловить меня не выйдет.

— Неплохо, — признает нехотя.

— Отлично я ответила, — отбираю свою ручку назад, вскидываю нетерпеливый взгляд на часы. — Тик-так, занятие окончено.

— Сообщу твоей матери, что сегодня ты сама не своя, — деловито информирует она, складывая в сумку учебники.

— А можно ли обойтись без стукачества? — выдыхаю утомленно.

— Что за выражения, Александра! — возмущенно зыркает на меня своими глазищами. — Будь добра, к следующему занятию повтори материал по темам: «Свобода и ответственность», «Отклоняющееся поведение и его типы».

— Что еще за намеки? — хохотнув, откидываюсь на спинку стула, и вгрызаюсь в большое сочное яблоко.

— У вас все в порядке? — в проеме показывается взволнованное лицо моей маман. — Саш, манеры!

— Есть хочу, — невозмутимо пожимаю плечом, глядя на старушенцию, шаркающую к двери.

Бесит, не могу прям! Пришелец блин из девятнадцатого века!

Разглядываю старомодное платье и высокую прическу.

— Варвара Карловна, я провожу вас, — тут же любезно семенит за ней мать.

Пока она занята моим репетитором, направляюсь на кухню. Приоткрываю крышку кастрюли и морщу нос, потому что обнаружила там очередную овощную херобору.

Беру стул. Встаю на него и вытягиваю шею, подобно страусу.

— Класс!

Спрыгиваю вниз. Мне удается стащить с полки пакет с круассанами. Сливочная начинка. Божественный хруст французской булочки. Ммм…

— И чем это мы тут заняты?! — прилетает в спину.

Аж давлюсь. Не ожидала, что она так быстро вернется.

— Аппетит испортишь!

Аппетит итак пропал, стоило только вдохнуть аромат ее чудо-варева.

— И ты помнишь, Сань, все, кроме папы до конца месяца на детокс-диете.

— Ну ее на фиг эту твою детокс-диету, — встаю на носочки и зло швыряю наверх пакет с вкусняшками. Попадаю куда надо не с первой попытки. Злюсь.

«Какой у тебя рост, кнопка?» — рефреном звучит в моей голове.

— Присядь-ка. Что с тобой? — тревожится она, утягивая меня за собой на диванчик.

— Все хорошо.

— Какая-то ты странная в последнее время, — задумчиво хмыкает и проходится по мне взглядом-рентгеном. — Особенно после поездки в этот ваш Бобруйск.

— Бобрино, — исправляю на автомате.

— Так ты расскажешь, в чем дело? — давит она настырно.

— Да ну перестань! — раздражаюсь еще больше. — Причем тут эта глушь?

— Значит, мне показалось? — заглядывает в глаза.

— Конечно показалось, — отражаю невозмутимо.

И нет, я совсем-совсем про него не думаю. И не вспоминаю даже. Еще чего! Обойдется!

А если и вспоминаю, то только для того, чтобы убедиться повторно: Паровозов относится к отряду «козел обыкновенный». Ушел, даже не попрощавшись. Словно я девица с улицы какая-нибудь!

И вот вроде осознаю, что ничем мы друг другу не обязаны, а все равно обидно и неприятно в душе.

— Сааашкааа… — многозначительно тянет мама.

— Просто устала, — гоню прочь ненужные мысли.

— Устала? — удивленно на меня смотрит. — Так каникулы же!

— У всех нормальных людей — да, — бормочу себе под нос. — А у меня что?

Репетиторы — интенсивный курс. Секции. Хор и дальше по списку.

— Не тащу уже твой режим.

— Зай, ну перестань, это все нехватка витаминов! — берет меня за руку и ласково прижимается щекой к щеке.

Кожа у нее такая нежная, гладкая и мягкая. Надо, наверное, и мне перестать уже игнорировать крема. Чтоб в сорок вот также потрясающе выглядеть.

— Потерпи до лета, солнышко. Поступишь, на море укатим! Недели на две. Хочешь?

— Хочу, — позволяю крепко себя обнять.

На море хочу. В университет МВД — нет.

— Китайский учить не буду. Не обижайся, — выдвигаю свое требование, пока ощущаю внутри решительный настрой.

— Саш…

— Извини, но сил итак нет, — дергаю плечом и высвобождаюсь из плена материнских рук.

— Мне кажется, тебе понравится, — рассуждает она вслух.

— А мне кажется, что и без китайского забот предостаточно, — гну свою линию. Впервые за долгое время, что называется, показывая зубы.

— Даже и пробовать не станешь?

— Не стану, — отказываюсь упрямо.

— Ну как знаешь, — и все же обиженно дуется.

— Спасибо, мам, — целую ее в плечо. — Давай, накладывай свою стряпню.

Она заметно приободряется. Рассказывает про новый рецепт, который увидела в соцсетях, и с энтузиазмом раскладывает непрезентабельно выглядящее месиво по тарелкам.

Храбро вооружаюсь вилкой и приступаю к трапезе.

За проявленную по отношению ко мне гибкость в знак благодарности рискну попробовать этот ее убийственно-пахнущий шедевр…

* * *