Опасная связь

— Угомонись, буйная, — хохочет, крепко фиксируя в кольце своих рук.

— А ну отпустил! — командую, дернувшись.

— А если нет? — тембр его голоса меняется. Становится еще ниже.

— То я тебя, да я тебя… — жадно дышу, урывками глотая спасительный кислород.

Замолкаю, ощущая, что Илья стискивает меня крепче.

Кожа к коже. А одежды-то на нас почти нет.

Тесный контакт вызывает неконтролируемое волнение и мурашки, но я стараюсь себя не выдать. И как можно меньше думать о том, что чувствую каждую напряженную мышцу его спортивного тела.

— Ты такая сексуальная в гневе, — произносит он в самое ухо. — В курсе?

Собираюсь сказать что-нибудь колкое, но в этот же момент нас обоих накрывает волной. Видимо, мы были чересчур увлечены друг другом, потому ее и не приметили…

— Фрр!

Вода снова затекает и в рот, и в уши. Я морщусь, а ему все ни по чем. Улыбается.

— Мой фламинго уплывает! — обеспокоенно слежу за передвижением розового гиганта.

— Никуда он не денется. Та милая старушенция за ним присмотрит.

— Она положила на него глаз, я тебе говорила! — возмущаюсь, глядя на упитанную, возрастную дамочку в рюшах, уже поймавшую яркий круг в поле своего зрения.

— Тебе жалко, что ли? Пусть покатается!

— Покатается? Да ты чего?! — пищу удивленно.

— А че нет? Хочет, по ходу, такой же снимок как у тебя. Спорим, залезет на него?

— Нет, не залезет, — фыркаю я.

— Так спорим? Если проиграешь, поедем ко мне.

— Я не проиграю, — топлю уверенно.

Пенсионерка не станет вытворять нечто подобное. Не станет ведь, да?

— Отвечаю тебе, она его оседлает, вот посмотришь, — смеется Илья, наблюдая за тем, как вышеупомянутый объект женского пола, забив на внука, решительно спускается в бассейн.

— Обалдеть!

У меня слов нет. Старушенция действительно намеревается взобраться на моего фламинго. Подзывает своего деда, мирно дрейфующего на матрасе, и требует, чтобы он подтолкнул ее с тыла. Во всяком случае, именно так я расцениваю развернувшуюся перед нами пантомиму.

— У них получается.

Дед покорно выполняет указ. Кряхтя что-то под нос, заталкивает тушку жены наверх. Да так интенсивно старается, что с него падает соломенная шляпа, которую он зачем-то водрузил себе на голову.

— Я в шоке, — признаюсь честно, когда бодрая бабуля, вскарабкавшись на птицу, издает победоносный вопль и машет своему внучку. Тоже ошалевшему от ее выходки.

— Фотографию делай, Витя! — слышим даже отсюда. — На свой телефон!

— Щас грохнется, — предполагает Паровозов.

Что, собственно, и происходит уже в следующую секунду. Потому что мадам с рюшами, слишком сильно отклоняется в сторону, позируя.

— Н-да… — качаю головой. — Ладно, пошли к «черной дыре», ты обещал.

Выбираемся из волнового бассейна.

— Бля, у меня уже башка гудит от этих аттракционов, Сань.

— Не матерись, тут вообще-то дети! — недовольно шикаю на него и упрямо тащу к самой страшной горке. Той единственной, которую мы не покорили.

* * *

— Давай, — по-джентльменски уступает мне право подняться по дурацкой отвесной лестнице первой.

— Может, ты? — вопросительно вскидываю бровь.

— Не-не, а страховать тебя кто будет? Лезь, — заявляет непреклонно.

— Ну ладно, — разворачиваюсь.

Подозреваю, что ему просто-напросто нравится лицезреть мою полуголую пятую точку. Меня это несколько смущает, однако я совсем не против того, чтобы его немножечко подразнить. Вижу ведь, как смотрит. Прямо как тогда…

— Хватит вилять задницей, Харитонова. Он и без этого только и делает, что стоит, — доносится снизу, и я едва не промахиваюсь мимо перекладины.

Зажмуриваюсь.

Вдыхаю. Выдыхаю.

Открываю глаза и продолжаю подъем.

Кое-как добравшись до площадки, занимаю очередь.

— Че красная такая? — появившийся следом Илья явно продолжает надо мной издеваться.

— Нормальная, — отчаянно пытаюсь сохранить невозмутимым пылающее лицо. Что довольно сложно, учитывая его крайний комментарий.

— Там везде темно? — обращаюсь к работнику аквапарка, чтобы хоть как-то отвлечься.

— Узнаешь, — отзывается парень.

— Я смотрю, ее как-то не особо любят посетители.

Здесь реально меньше всего народа. И это, мягко говоря, странненько.

— Экстремальная, плюс ограничения по весу и возрасту. Тебе восемнадцать есть? — бесцеремонно таращится на мою грудь.

— Да.

Не учла я одну особенность. Торчащие соски ткань не скрывает вообще…

— Че уставился? — доносится агрессивное из-за спины.

— Так глаза на то и даны, чтобы смотреть, — не менее нагло изрекает тот.

— Работу свою делай, — наезжает на него Илья.

— Спокойно, ты чего? — поворачиваюсь к нему, но он на меня никак не реагирует. Испепеляет мрачным взглядом сотрудника Ривьеры.

— Не надо быковать без повода, дружище. Иди сюда, красавица. Как зовут? — берет меня за руку.

— Саша, — бормочу невнятно.

— Ложимся на спину, Саша. Ноги вниз опускаем. Не раздвигай их широко. И сгруппируйся заранее.

Он меня инструктирует, но я мало что слушаю. Потому что переживаю из-за глупого конфликта.

— Готова?

— Да.

— Отпускаю.

Сообразить, что к чему, не успеваю. Падаю в трубу. Стремительно набирая скорость, неприятно бьюсь почками о пластмассовые стенки и, кажется, начинаю понимать истинную причину нелюбви посетителей к этому расчудесному аттракциону.

— Ааа! Мамочки! — кричу, когда закрытая труба вдруг становится до середины открытой.

Моргаю, уставившись на высокий потолочный купол. Лихорадочно молюсь. Прошу Боженьку, чтоб не убились тут по нелепости.

К счастью, длится это недолго. Снова проваливаюсь в кромешную тьму.

— Блин, нет…

Прижимаю руку к груди, придерживая верх от купальника.

Развязался!

Еще этого не хватало!

Бляха-муха!

Колбасит меня в этом тоннеле так, что аж дурно становится. Но апофеоз острых ощущений впереди. Когда труба выплевывает меня наружу, я ору во всю глотку. Высота приличная, и внезапное свободное падение пугает до чертиков. Аж внутренности скручивает, клянусь!