Опасная тропа

– Мне очень жаль, Горностайка! Снежок глухой. Он ничего не слышит. Горностайка заскребла лапами по земле, лицо ее исказилось от гнева и горечи.

– Я и без тебя это знаю! – взорвалась она. – Надеюсь, ты не забыла, что я его мать?! Неужели ты думаешь, я могу не знать, что мой сын глухой?!

– Белые котята с голубыми глазками очень часто бывают глухими, – проскрипела Рябинка, склоняясь к самому уху Огнегрива. – Помнится, один из моих первенцев… – Она тяжело вздохнула и замолчала.

– Что с ним случилось? – вежливо спросил Огнегрив, чувствуя предательскую радость от того, что его белоснежный голубоглазый племянник наделен отличным слухом.

– Никто не знает! – печально отозвалась Рябинка. – Он исчез, когда ему исполнилось три луны. Наверное, лиса утащила.

Горностайка ощетинилась и крепче прижала к себе своего беленького малыша.

– Ну уж до моего сыночка никакая лиса не доберется! – угрожающе крикнула она. – Я-то смогу за ним присмотреть!

– В этом я не сомневаюсь, – раздался хриплый голос Синей Звезды. В общем смятении никто и не заметил, как предводительница подошла ближе. – Но, боюсь, твой сын никогда не сможет стать воином.

«У нее сегодня хороший день! – с облегчением подумал Огнегрив. – Глаза ясные, и голос звучит уверенно! Она, разумеется, сочувствует Горностайке, но говорит с ней, как предводительница, а не как обычная кошка».

– Почему это не сможет?! – взвилась королева. – Чем это он хуже других?! Славный котенок, сильный. Если подать ему сигнал, он все сделает, как надо.

– Этого недостаточно, – твердо сказала Синяя Звезда. – Никакой наставник не сможет с помощью сигналов научить его выслеживать добычу или сражаться с врагом. Во время битвы твой Снежок пропустит все приказы, а на охоте не услышит даже собственных шагов, не то что шороха добычи!

Горностайка вскочила и угрожающе выгнула спину. На какую-то долю мгновения Огнегриву показалось, будто разъяренная королева сейчас кинется на свою предводительницу, но Горностайка резко повернулась, подхватила своего Снежка и скрылась вместе с ним в глубине детской.

– Ишь, как разошлась! – укоризненно проворчала Рябинка. – Расстроилась, видать.

– А ты как думала? – напустилась на нее Пепелица. – Она стареет. Скорее всего, это ее последний котенок. Легко ли ей узнать, что он никогда не станет воином?

– Поговори с ней, Пепелица, – приказала Синяя Звезда. – Пусть поймет, что интересы племени стоят выше материнского тщеславия.

– Хорошо, Синяя Звезда, – уважительно склонила голову целительница. – Я обязательно поговорю с ней, но сейчас, мне кажется, не нужно ее беспокоить. Пусть побудет со Снежком. Ей нужно время. Не так-то легко привыкнуть к мысли, что всему племени известно о глухоте ее единственного сына!

Синяя Звезда утвердительно кивнула и направилась к своей палатке. Не в силах скрыть разочарования, Огнегрив долго смотрел ей вслед. Еще совсем недавно Синяя Звезда непременно сама поговорила бы с Горностайкой и, может быть, придумала бы, как устроить дальнейшую судьбу маленького глухого Снежка. Как изменилась предводительница! В ее сердце больше нет ни понимания, ни жалости! Шерсть на загривке у Огнегрива встала дыбом при мысли о том, что Синей Звезде безразличны и глухой котенок, и его несчастная мать.

Глава VIII

Солнце только поднималось над верхушками деревьев, когда Огнегрив вывел свой патруль к Змеиной Горке, что находилась возле противоположной от реки границы. Сюда огонь не добрался, и трава под лапами радовала взор своей густой зеленью, хотя с уцелевших деревьев уже начали медленно падать первые желтые листья.

– Не так быстро! – нахмурился Огнегрив, когда Царапка сорвался с места и устремился к камням. – Ты не забыл, что здесь полно гадюк? Оруженосец резко остановился.

– Прости, Огнегрив. После того как Синяя Звезда отказалась посвятить оруженосцев в воины, Огнегрив старался проводить с ними как можно больше времени и включал молодых котиков в каждый патруль, чтобы показать, что племя по-прежнему нуждается в них. Сами оруженосцы вели себя по-разному. Быстролап постоянно сетовал и ворчал, выказывая свое недовольство, зато Царапка, по всей видимости, был не прочь подольше побыть беспечным оруженосцем.

Кисточка, наставница Царапки, бесшумно подошла к своему ученику и остановилась.

– Скажи мне, что ты чуешь? Царапка запрокинул голову и, приоткрыв пасть, втянул воздух.

– Мышка! – тут же воскликнул он и торопливо облизнулся.

– Правильно, но мы сейчас не на охоте, – напомнила Кисточка. – Что еще?

– Чую Гремящую Тропу, вон там! – Царапка взмахнул хвостом. – И собаку.

Огнегрив, лакавший воду из небольшой лужицы, тут же насторожил уши. Принюхавшись, он понял, что Царапка не ошибся. В воздухе сильно пахло псиной, и, что хуже всего, запах был свежий.

– Странно! – пробормотал он. – Откуда тут взяться свежему запаху? Он должен быть вчерашним, самое позднее – ночным… Разве что Двуногие поднялись ни свет ни заря!

Он припомнил, что несколько дней назад Буран доложил о примятой траве и голубиных перьях, разбросанных вокруг Нагретых Камней. Там тоже пахло псиной…

– Давайте-ка хорошенько осмотримся! – решил он.

Огнегрив велел Царапке ни на шаг не отходить от наставницы, послал остальных обследовать траву под окрестными деревьями, а сам пополз к камням. Но не успел он приблизиться к Змеиной Горке, как услышал громкий крик Кисточки:

– Огнегрив! Иди сюда, посмотри!

Раздвигая колючие заросли ежевики, Огнегрив подбежал к бурой кошке, стоявшей на невысоком уступе. Внизу виднелась небольшая площадка с крутыми каменистыми откосами по сторонам. На дне ее стояла лужица затхлой зеленоватой воды, в которой плавали упавшие листья. От площадки сильно тянуло псиной. Даже резкий запах только что примятых папоротников тонул в тяжелом, всепоглощающем собачьем смраде. По всей площадке были разбросаны голубиные перья, кое-где виднелись клочки шерсти – по всей видимости, кроличьей или беличьей. Спустившись чуть ниже, Царапка остановился перед кучей собачьего дерьма, понюхал – и с отвращением отшатнулся.